Пожалуйста Илья! Хватит! Я устала осмеливается взмолиться девушка приглушённым жалобным криком.
Это мне решать, когда хватит, грубо отзывается мужчина, А ты будешь мне принадлежать, сколько я захочу.
Не могу больше всхлипывает Ирэна и обмякает в его руках. Она как тряпичная кукла только раскачивается взад и вперёд в его руках, опустив низко голову с растрёпанными спутанными волосами. И чувствует, как горят огнём натёртые до боли внутренности, в глазах темнеет, становится дурно. Но наконец Илья всё-таки кончает. Горячая сперма вытекает из её лона и обильным потоком льётся по ногам девушки. Евсеев резким движением отбрасывает свою любовницу, тяжело поднимает своё грузное тело и снова идёт в ванную. Ирэна облегчённо вздыхает, но почему-то на этот раз не может сдержать слёз. Они всё катятся и катятся по её лицу. Когда мужчина выходит из ванной в белом махровом халате, Ирэна прячет лицо в одеяло, боясь, что он увидит её слёзы. Этого Евсеев не выносит. Но мужчина проходит мимо неё, снова наливает в стакан бренди, выпивает и направляется в спальню, откуда в скором времени раздаётся громкий храп.
Ирэна бесшумной тенью проникает в ванную, стоит под душем, всё так же плачет, а потом вытирается полотенцем, снова надевает тонкий кружевной халат, но мёрзнет в нём, сдёргивает его с себя, закутывается в махровый халат и забирается на диван под кашемировое одеяло, измятое и испачканное в сперме. Чувствует, что противно накрываться им, но продолжает лежать так до утра.
А как только темноту за окном, занавешенную тонкими шторами из итальянского шёлка, сменяют сизые сумерки, Ирэна наконец засыпает. А когда просыпается ближе к полудню, но с огромным облегчением обнаруживает, что в квартире она снова одна. И только едва уловимый запах мужского парфюма напоминает ей о том, что Евсеев совсем недавно был здесь. И ещё боль, боль во всём теле, измятое одеяло с высохшими на нём липкими белыми пятнами и жуткое чувство опустошённости там, где должна быть душа.
«Не желаю в клетке жить
И вино по капле пить»
Из песни Юлии Михальчик «Одна свеча»
Этот бар не был дорогим и не пользовался приличной репутацией, но находился всё-таки вполне в приличном месте на набережной среди вереницы бутиков, ночных клубов и ресторанов. Ирэна зашла сюда именно по этой причине чтобы не встретить знакомых. Даже платье выбрала чёрное, простого покроя, закрывающим спину и плечи, а также колени. На платье накинула лёгкий светло-серый плащ, минимум макияжа, роскошные медно-рыжие кудри собраны на затылке и спрятаны в пучок.
Она не стала выбирать столик, чтобы не привлекать внимание тех, кто ищет себе спутницу на этот вечер. Заняв высокий стул напротив стойки бара, она заказала мохито со льдом и неторопливо отпила одну треть из высокого стакана. В баре, полупустом, с затемнённым освещением, играла тихая ненавязчивая музыка, но через полчаса посетителей стало больше. Свободные столики занимались, музыка становилась всё громче и веселее. А бармен, скучающий возле стойки ещё полчаса назад, уже быстро принимал заказы и смешивал коктейли, ловко справляясь с блендером.
«Пора уходить», решила молодая женщина, но как только она подумала об этом, к ней подсел солидного вида мужчина лет тридцати, довольно симпатичный, черноволосый, с поблескивающим циферблатом дорогих часов на широком запястье.
Скучаешь, красавица? довольно бесцеремонно поинтересовался он и сразу же придвинулся ближе. Ирэна отозвинулась, быстро допила остатки коктейля, с глухим стуком поставила стакан на барную стойку и, смотря в чёрные глаза незнакомца, ответила чётко и однозначно:
Нет.
Но её ответ, несмотря на всю убедительность, не смутил мужчину. Он только усмехнулся и всё тем же бесцеремонным тоном продолжил:
Пять штук за час устроит? Если окажешься хороша, сниму на всю ночь.
Ирэна, уже готовая возмутиться, поднялась с высокого стула и отдёрнула подол платья, закрывая красивые покатые коленки, всё-таки сдержалась и произнесла почти спокойно:
Ваше предложение мне неинтересно. Прощайте.
Настроение испортилось окончательно, Ирэна хотела уже было развернуться и уйти, но мужчина стремительно перехватил её руку и с силой удержал за предплечье.
Не советую мне дерзить, крошка.
Его глаза зло блеснули, а пальцы, удерживающие руку девушки, сжались крепче, причиняя боль. И в это время к ним стремительно приблизился какой-то светловолосый парень в старенькой джинсовой куртке, потёртых брюках и пыльных кроссовках, с жизнерадостным криком: