«Вот и я оскотилась», думает Наталья Александровна, возвращаясь на своё место. Благо соседи не позарились на её поношенный чемодан, потёртый и поцарапанный. С собой у неё было немного еды и бутылка воды. Она думала, что по дороге ещё что-нибудь купит на какой-нибудь станции, но теперь решила обойтись этим малым: пить по глотку и есть по маленькому кусочку. Ехать ещё много часов, а часто в туалетную комнату ходить совсем не хотелось.
В кране воды нет. Вагон не отапливается. Становится зябко. Хоть и конец марта, но ещё довольно морозно. Сквозь сверкающие узоры на стекле уносятся мимо белые поля, заснеженные крыши деревень, упирающиеся в серость неба колокольни сёл.
Сквозь дрёму Наталья Александровна почувствовала, что её сильно дёрнули. Открыла глаза, все на местах. Многие смотрят в окна Это не её дёрнули, а вагон, точнее состав переходит на другие пути и подъезжает к платформе. Льгов. Узловая станция, откуда можно доехать в Брянск, Харьков, Киев и через Курск в Москву и Воронеж. Раньше они приезжали на станцию Льгов каждое лето. Мальчикам нравилось гулять мимо красивых фонарей платформы, рассматривать колпаки на дымоходах разновысотных крыш здания вокзала. Колпаки похожи на миниатюрные старинные палаты и дети, засматриваясь, мечтали туда забраться, но так и не удалось. Всей семьёй входили в центральную, двухэтажную часть вокзала, чтобы купить билеты и частенько отдыхали в зале, ожидая поезд в длинной одноэтажной пристройке с огромными окнами, дающими хороший обзор прибывающих и отбывающих поездов, обедали в ресторане. Здание всегда интересовало Георга, смешило и восхищало, он называл его «наш разноэтажный затейливый терем».
Отсюда на извозчике ехали в город. Для того, чтобы добраться до центральной части Льгова надо переехать мост через Сейм. Эта река бывает разной ширины, по преимуществу в Курске и Льгове широкая, а перед Льговом узкая до неузнаваемости, но там есть опасные омуты, так что вода ушла не в ширь, а в глубь. Во Льгове семья снимала дачу в беленьком домике с соломенной крышей на улице параллельной центральной, тоже мощённой. Во дворе попахивало навозом, но зато свежее молоко было каждый день, к обеду сметана, да масло и творог тоже. Часто всей семьёй гуляли по краю холма, ведь город расположен на горе. Внизу широкой дугой заливной луг окаймляет реку, которая сверкающей подковой огибает густой лес. В хорошую погоду они спускались с крутой Белой горы на луг, шли к реке, нанимали лодку и плыли до моста, оттуда по центральной улице взбирались на гору в центр и домой. Иногда они шли гулять в другую сторону, где глубокие овраги разрезали землю, а между ними растут берёзы, изредка перемешанные соснами. Тут тоже нравилось мальчишкам, они с удовольствием лазили по оврагам, взбирались и снова спускались. А за оврагами раскинулось поле ржи, а за ним лес, а дальше деревни.
Наталья Александровна вздохнула. С льговским вокзалом столько приятных воспоминаний, что нестерпимая печаль давит и слёзы текут и текут. Уже никогда они не повторяться, никогда Георг не пожурит мальчиков не в меру расшалившихся
Здание вокзала Льгова уходило, как и прошлое всё дальше
Погружённая в воспоминания Наталья Александровна смотрит в окно, но видит то, что происходило в недавние годы.
Вагон в очередной раз дёрнулся и медленно покатил, пока не замер напротив длинного двухэтажного здания. По пятнадцать окон в каждом этаже золотятся от лучей солнца, которое зависло над горизонтом. В середине первого этажа под портикообразным козырьком над входом в здание вокзала Наталья Александровна прочла КОРЕНЕВО. Здесь они бывали редко. Иногда вместе с мужем ездили к его родне Ой, она даже не знает, как они теперь. Со смертью мужа и неразберихой, распространяющейся с каждым месяцем на все сферы жизни, связи с его родственниками можно сказать оборвались. Ей не до них, а им, видимо, не до неё.
Когда поезд тронулся, мимо окна на перроне проплыла крестьянка, обхватившая кувшин, по видимости с молоком, и разочарованно взирающая на вагоны, убегающие со всё ускоряющейся скоростью. Она переводит взгляд, будто всё ещё надеется продать свою крынку молока.
И вспомнился опять Георг, когда он приехал в феврале 1917 года после инспекции школ в Старом Осколе. Приехал одновременно возбуждённо-радостный и возмущённый.
Натуленька, родная моя, обогревай! Морозища в этом году! В Старом Осколе метели чуть ли не каждый день. Даже первого и второго февраля отменили занятия в школах. А потом, как назло в женской гимназии закончился уголь! В классах сидели, не снимая шуб: ученицы и учителя Да, Натуля, в Осколе молоко уже стоит целый рубль! Крынка молока и рубль!