Тогда, что же ты сам тут забыл? Ведь это местно запретно? Улыбнувшись, молвил старик.
Я направился по детским следам, и они привели меня к вам. Дети вернулись в город, а вот вы нет, я провожу вас к вашему дому. И с этими словами, Тер схватил старика за руку и повел за собой в город, но последующая фраза, заставила его остановиться.
Здесь мой дом и кем бы ты ни был, будь добр отпусти меня.
Молодой человек послушался и отпустил старика. Старец поправил рукав мантии и продолжил:
Меня зовут Оливер, и я уже много лет живу здесь
Но как? Здесь же запретная территория! В спросил Тер.
В это время суровых законов есть еще люди, живущие не по правилам. Сказал старик, с легкой ухмылкой на лице, после отвернулся, и отправился вглубь сада. Настойчивый Тер отправился за ним.
Раз здесь ваш дом, тогда будьте так добры, покажите мне его, чтобы я не думал после о том, что вы меня обманули.
Что ж пойдем. И они отправились глубже в запретные земли.
Пройдя несколько сотен метров вглубь сада, они добрались до небольшого деревянного домика, который прятался под огромными кронами деревьев.
Вот и он мой дом. Желаешь пройти внутрь? У меня давно не было гостей. Молвил старик.
За чашкой домашнего чая, который старик выращивал на своем огороде, Тер, попросил его рассказать о себе и о том, как он тут оказался. Тогда пожилой Оливер сел удобнее и начал говорить:
Моё полное имя Оливер Берд, как я могу к тебе обращаться? Спросил он, пристально смотря молодому человеку в глаза.
Тер Ваг я сын Вага начальника транспортного контроля. У вас очень странное имя Оливер.
Сейчас у всех странные имена. Ответил он, громко хлебнув чай из фарфоровой кружки. Теперь я начну. Тер Ваг, я поведаю тебе историю моей жизни, потому что о ней больше не стоит молчать. Эта история началась очень давно, когда тебя еще на свете не было. В те давно минувшие годы моей молодости, я жил в маленьком портовом городе на берегу объединенных королевств. Город, расположенный у моря, со стороны берега, был окружен океаном полей. В этом море зелени произрастали различные культуры такие как: картофель, пшено, овес и многие другие. Было бы грешно на такой земле ничего не выращивать. Океаническим течением в этом море зелени являлись автодороги, которые со всех сторон вели путников в одну точку город. Сам же город, был рассечен мелкой паутиной дорог, которая разделяла дома между собой. Лабиринт, состоящий из дорог и переулков, мог завести в свои глубины даже опытного путника, не смотря на яркий день. Старик Оливер рассказывал и жестикулировал, в глазах его блестели искры, а в голове Тера рисовались образы, образы этого города. И только местные жители показывали блестящие результаты в ориентирования в этом хаосе узких улиц, домов, магазинов, автомобилей. Вдоль линии берега, помню, располагалась огромная набережная, которой не было ни конца, ни края, с бесконечным количеством фонарей, а в море прикованные к пирсу, ждали новых свиданий с морем судна, изрядно потрепанные ржавчиной. Вечером город преобразовывался, не увидишь больше унылых улиц, пестрых магазинчиков и возвышающихся старых домов, не увидишь воинственных гигантов отдыхающих возле берега, увидишь только бесконечные звезды, манящие своим светом, и жалкий им земной ответ фонари, которые способны одарить своим светом и теплом, лишь ничтожно маленькое расстояние вокруг себя.
На тот момент, я жил со своим отцом Виктором Бердом. Он работал недалеко от дома, в нашей лавке по ремонту одежды и обуви. Наша маленькая лавка, располагалась в старом помещении швейной мастерской, которую отец сумел выкупить на отложенные сбережения. В этой маленькой комнате, которая когда-то являлась частью швейной фабрики, с трудом уместились два рабочих места: для моего отца и его приятеля. Они работали вместе и не знали бед. Гордостью моего отца была его старая швейная, механическая машинка, которая приводилась в движение большой ножной педалью. Эта машинка, досталась моему отцу от его матери. Он, ни за какие ценности, не променял бы её, так как ни одна машинка не помнит тепла маминых рук. У моего отца, помимо машинки, было ещё множество инструментов, сейчас уж под старость лет, я и не вспомню, даже половины названий этих предметов.
Каждый день, после работы, отец приходил уставший домой и мы вместе с ним садились за стол ужинать тем, что нам удавалось приготовить на скорую руку. Матери у меня не было и мне пришлось не сладко, так как все работы по дому ложились на мои плечи. В основном, я занимался уборкой и стиркой. Готовили мы с отцом, как правило, по вечерам. Я не помню, как выглядела моя мать, ведь после того, как она перестала кормить меня грудью, она ушла, и больше никогда не возвращалась. Отец говорил: «Она нашла себе другого мужчину и ушла к нему», но я не понимал, зачем было уходить от нас, ведь мы её семья. Отец из-за своей работы не мог сидеть со мной днем, и поэтому нанял сиделкою Миссис Бетти, жившую в соседнем доме, которая в дальнейшем мне стала как родная тетя. Бетти Оллфорд навсегда осталась в моей памяти, в момент нашей первой встречи ей было около сорока лет. Как думаешь, а сколько мне лет? Спросил старик Оливер и вновь посмотрел на Тера своими двуцветными глазами.