Какая метафоричность! ухмыльнулся Кеша. Недурно для молодого поколения! Только вот в мешке могут быть самородки, а могут быть камни. Причём не гранитные или базальтовые, а эдакие низшие, презренные, пустопородные, вроде известняка.
Да, да. Только я говорю о том, что ваш мешок, будь там золото или базальты, рано или поздно истощится, если вы будете только отдавать.
Намекаете на то, что я не учусь? Не занимаюсь самообразованием? Застрял в прошлом? И какие драгоценные минералы мне предложит молодое поколение?
Вы перекладываете базальты из своего мешка в другие мешки. Вам же никто в мешок ничего не кладёт. Точнее, вы не позволяете никому класть камни в ваш мешок.
А кому класть? Меня окружают люди, для которых различие между гостиной и вестибюлем не имеет значения!
Вам нужен учитель, заявил Атир и снова уткнулся в коммуникатор.
А сейчас вы мне расскажете, что каждый человек может быть моим учителем, если я проведу работу над собой и откроюсь к принятию мира и других людей! улыбнулся Кеша.
А что тут смешного? Печально, если вы не способны различить учителя в тех, кто вас окружает.
Милый мальчик, снисходительно заговорил Кеша, я повидал толпы профессоров и философов, которые на поверку оказывались не умнее меня. Все, кого я могу назвать своими учителями, уже давно умерли: Гегель, Платон, Юнг! Нет среди ныне живущих тех, кто мог бы сравниться с ними в полноте понимания мира.
А вы искали?
Вдалеке послышался стук каблуков. Появилась стройная женщина с подносом в руках. Она грациозно прошла из дальней части коридора и остановилась перед гостями. Изгибистая, длинноногая, со строгим взглядом из-под косых тонких бровей и с невероятно выверенными пропорциями тела, эта женщина больше походила не на живого человека, а на недосягаемый эталон телесного изящества; статую, в которой ваятель старался подчеркнуть всё женственное, убрав недостатки и усилив преимущества до почти вызывающих размеров. Живая красота, вечная и мимолётная одновременно, академическая до потери системы координат.
Кеша тут же поднялся с дивана. Атир остался сидеть, стараясь не подать виду, что не в состоянии контролировать свой взгляд, инстинктивно останавливающийся на отдельных выдающихся особенностях женщины.
Вас примут через несколько минут, мягким голосом сказала эта высокая особа с аристократическим лицом и длинными ногами, плохо скрытыми под облегающей короткой белой юбкой. Она поставила поднос на тумбочку и подала гостям по чашечке чая. Киэй удивился тонкости фарфора и его лёгкости, когда принимал чай от этой элегантной дамы. Атир отложил свой коммуникатор и с радостью взял и свою чашечку.
Женщина великолепно говорила по-русски, но в голосе слышался соблазнительный западнофризский акцент, придававший и голосу её нечто невинно-глупое.
Невероятно! заулыбался Атир. Вот это настоящий приличный дом с правильными традициями! К гостям выходит не робот-помощник, а прекрасная дама.
На лице женщины мелькнул намёк на улыбку, заставивший и Атира, и даже опытного Киэя отвести на мгновение глаза; простое едва заметное движение её губ уже казалось чем-то неприличным, на что мужчинам не стоит смотреть.
Простите моего коллегу Атира, собравшись, обратился к ней Кеша. Моё имя Иннокентий. Благодарим вас за всё. Мы рады, что хозяйка согласилась принять нас.
Как мило с вашей стороны, ответила женщина, улыбнувшись теперь более душевно. Что до роботов-помощников, то они, безусловно, полезны, но не обладают теми качествами, которыми обладаю я.
Атир уставился в пол и приложил ко лбу тыльную сторону ладони, будто бы вытирал пот. Киэй же, подумав: «Хороша, чертовка!» плюнул на всё и продолжил любоваться её лицом, оживающим с каждым мгновением.
Позвольте покинуть вас, сказала женщина и слегка поклонилась.
Она забрала пустой поднос, повернулась и пошла по коридору, отчеканивая каблуками по зеркально-начищенному паркету. Даже в её выверенной аристократической походке без вызывающих излишеств невозможно было не увидеть той дикой и необузданной красоты женского тела, которая выедает абсолютно все мысли, кроме мыслей о бесконечности совершенства золотых сечений.
Достопочтенный Ати, сказал Киэй, когда женщина исчезла из виду, разговаривать с женщинами вам ещё учиться и учиться.
Я всегда считал, что в богатых домах служанки скромные и низкорослые.