Я кивнула, отставляя на пол опустевшую миску. В кувшине оказался травяной чай: я провела ладонью над горлышком, проверяя, нет ли яда или враждебной магии. Нет, чисто. Напилась вволю, аж в животе забулькало.
Вы готовы, миледи? спросил капитан.
Я кивнула.
Вопрос только в том, к чему именно.
Глава 2
Капитан снова выглянул за дверь. Вернувшись, вручил пояс с ножом и зельями, который у меня отобрали, когда повязали. А больше при мне ничего и не было. Отправляясь убивать магистра, я все свои вещи оставила на постоялом дворе. В деревне в четырех лигах от замка. Там часто останавливались купцы, везущие товары из Локка, крупного морского порта, тоже стоявшего на наших землях теперь на землях ордена.
Из Локка я когда-то уплыла учиться. Туда и вернулась, как ни пытался Николас мне помешать. Он твердил, что за те месяцы, пока оно добиралось, многое могло измениться. Что через две недели защита диплома, и раз уж прошло два месяца с тех пор, как погиб отец, еще две недели ничего не изменят Что наверняка Эдвард, мой старший брат, отомстил за кровь отца, да и Мартин едва ли стал бы сидеть сложа руки. Что у мамы есть надежная опора два сына.
Устав слушать нотации, я сделала то, за что мне было стыдно до сих пор уронила старику на голову книгу в тяжелой железной оковке. Убедившись, что его жизни ничего не угрожает, связала, оставила в досягаемости острый нож, а в шкатулке денег. Достаточную сумму, чтобы прожить месяц в Бенриде или доплыть домой там уж сам решит. И отправилась на родину. Плевать на чумных, плевать на гражданскую войну я должна была добраться до регента и потребовать справедливости.
На родной земле меня встретил тусклый голос герольда, равнодушно зачитывающий указ молодой королевы, сменившей регента. Эйдо лишены титула, земель и всех прав состояния. Их владения королева подарила ордену Хранителей, защитившему столицу от чумных и вернувшему ей, дочери короля, трон, который узурпировал регент. Ордену, в лице его магистра Ричарда Мортейна.
Так всегда делалось любой указ, касавшийся всего королевства, не только развешивали на площадях и в трактирах, но и две недели зачитывали глашатаи по всей стране для тех, кто не умеет читать.
Туда и дорога, сказал кто-то за моей спиной. Попили они нашей кровушки!
Я оглянулась, но пойди разгляди одного человека в толпе, клубящейся в порту.
Не может быть. Должно быть, я ослышалась. Что-то не так поняла. Сошла с ума еще когда пришло то проклятое письмо.
Но буквы королевского указа, ясные и четкие, защищенные магией от дождя и солнца, гласили то же: у меня больше нет ничего. Ни дома, ни имени, ни прав. Я даже не простолюдинка. Не купчиха и не крестьянка. Я никто. Любой может меня убить, если узнает. Просто так, забавы ради и ему ничего за это не будет.
В трактире, куда я зашла не столько поесть кусок в горло не лез сколько послушать новости, только и говорили об ордене Хранителей и о его магистре. Люди устали от войны, крови, смертей, от чумных, от беженцев, которые все два года потоком шли сквозь эти земли в порт Локка, чтобы отправиться за море, надеясь хоть там укрыться от чумных. Они хотели мира и покоя, потому и уповали на орден, думая, что он может это обеспечить.
О магистре, правда, говорили разное.
Одни рассказывали о стратеге, сумевшем объединить раздираемые гражданской войной земли в единую армию, отбросившую чумных от столицы. Слушая рассказы незнакомых людей, я никак не могла поверить, что знаю человека, о котором они говорят. Рик, бесшабашный и смешливый, втроем с которым и с моим братом Эдвардом, его ровесником мы объездили верхом и их, и наши земли, сигали со скал в море и разоряли улья диких пчел, чтобы полакомиться медом; Рик магистр ордена? Стратег? Тот, кто на глазах всего Совета земель вызвал на божий суд регента, обвинив его в убийстве короля и узурпации власти вызвал и победил?
Другие говорили о сыне людей, намеревавшихся в обмен на корону снова отдать нашу страну Ландернау. О человеке, предавшем короля и заморочившем голову юной королевской дочери. О том, кто развязал гражданскую войну. Об изменнике, не доехавшем до эшафота. О мошеннике, который опорочил само понятие божьего суда, победив на нем лишь благодаря запретным ритуалам, чтобы посадить на трон свою любовницу, самозванку.
В то, что королева самозванка, я тоже не верила. Чернь может болтать что угодно, но самозванец не пройдет испытание Негасимым пламенем, что пылает в столичном зале Совета уделов.