– Как ты себя чувствуешь, мой юный друг? – спросил он после некоторой паузы, при этом в его голосе прозвучала неподдельная тревога за мое здоровье. – Если у тебя что-то болит, ты должен сказать об этом прямо сейчас, пока еще не поздно.
Вы видите, какая трогательная забота? Я чуть было не заплакал от избытка чувств, неожиданно переполнивших мое большое, легкоранимое сердце...
Впрочем, это состояние быстро прошло – после того, как старик начал бесцеремонно осматривать меня. При этом всем своим видом он напоминал заправского торговца морскими свинками, которому достаточно одного беглого взгляда, чтобы, словно рентгеном, просветить мое хилое, тщедушное тельце, выявив первые симптомы начинающейся болезни.
– Вообще-то я чувствую себя прекрасно, – начал я немного взволнованно. Лицо старика тут же прояснилось. – Правда, есть один незначительный момент, но об этом, право же, не стоит и упоминать. Однако если тебе не совсем безразлична моя судьба...
Он закивал настолько усердно, что мне показалось, еще чуть-чуть – и голова у него окончательно отвалится.
– ... И это по-настоящему тебя беспокоит...
Последовала новая серия кивков.
– То открою тебе мой маленький секрет...
Я выдержал долгую эффектную паузу, во время которой старик превратился в сгусток внимания, и, тяжело вздохнув, подвел печальный итог:
– Подозреваю, что мой молодой, не до конца сформировавшийся рассудок не выдержал перегрузок сегодняшнего дня, в связи с чем я могу поздравить себя, тебя и, разумеется, всех окружающих с тем, что благополучно сошел с ума.
Экспромт получился почти в рифму, поэтому мой внутренний голос не смог удержаться от того, чтобы тепло поздравить предыдущего оратора. Не забыв мимоходом отметить, что с таким талантом не стыдно будет проявить себя на нелегкой, но почетной работе росписи общественных туалетов возвышенными афоризмами не вполне пристойного содержания.
Услышав это неприятное известие, колдун воспринял его чересчур близко к сердцу – закашлялся, как будто поперхнувшись чем-то не очень аппетитным, побледнел и схватился за сердце.
Судя по внешнему виду и реакции, это была не самая приятная новость для старика. Скорее всего, он ожидал услышать что-нибудь полегче. По-моему, лучше бы я сообщил ему, что он не пробился в финал конкурса красоты из-за необъективного судейства... Но что поделать, правда – вещь не всегда приятная.
– Я тебе не верю, – прокаркал он, немного успокоившись и приходя в себя, после того как чуть не сыграл в ящик от переизбытка эмоций или, на худой конец, от сердечного приступа.
Тем не менее в его голосе все еще слышались плохо скрываемые нотки паники.
– Конечно, ты мне можешь не верить, – ответил я почти беззаботно, потому что мне действительно было глубоко наплевать, верит он мне или нет. – Но подумай хорошенько: какой принц, находясь в здравом уме и твердой памяти, станет, раздевшись догола, резать себя напополам опасной бритвой? – Запекшаяся к тому времени кровь, обильно размазанная почти по всему телу, делала мой красочный рассказ вполне правдоподобным. – И какой принц, – продолжал я добивать старика, – не захочет признать свое королевское происхождение, отказавшись таким образом от притязаний на трон, от славы, власти и почестей? Не говоря уже о том, что я просто не имею ни малейшего понятия, о каком королевстве Ветров ты ведешь речь. А про династию Россолов вообще впервые слышу.
Я, конечно, не заканчивал школу ораторского искусства с красным дипломом, и вообще нельзя сказать, что мои чары рассказчика хоть на кого-то производили впечатление, особенно в кругу семьи или среди близких друзей и дальних знакомых.