Остановись ослабшая рука разжалась, и всадник упал с коня. Конь развернулся и головой помог перевернуться на спину.
Скачи домой закрывая глаза, произнес воин. Конь громко заржал и галопом ускакал прочь.
Дождись друг мой, я уже иду, мысленно прошептал Вольга.
Пошел непроглядный ливень. Жуткие раскаты грома разносились на огромное расстояние. Небо затянуло так, что казалось сейчас наступил вечер и вот-вот ночь накроет землю.
Рун! Рун! бредил раненый.
Все хорошо, отвечал ему незнакомый голос, все хорошо, ты теперь дома, вытирая пот с лица, тебе ничего не угрожает, я с тобой.
Рууууун!!! закричал Вольга, и вскочил с кровати.
Витязь не мог ничего понять, ведь только что, он находился в поле, посреди бушующей бури, но сейчас его взору предстала небольшая комнатка, у входа небольшой очаг, у которого стояли несколько глиняных кувшинов, а сквозь тонкие стенки пробивался солнечный свет.
Очнулся наконец! радостно раздался тот самый голос, который звал его вернуться.
Вольга повернул голову и увидел красивую девушку, которая смотрела на него ясными голубыми глазами. Изможденное лицо, говорило о том, что она очень много времени провела у его постели. Через мгновенье воин почувствовал сильную боль в груди.
Ложись, тебе еще рано вставать, шептала девушка, старайся меньше двигаться, а то раны вновь откроются.
Кто ты? спросил раненый, как я сюда попал?
Я все расскажу позже, а сейчас отдыхай, набирайся сил, ответила девушка, вот, выпей это.
Она налила какого-то отвара. Аккуратно придерживая голову, она поднесла чарку к губам раненого. Вольга ощутил нестерпимую горечь во рту. Он хотел выплюнуть, но девушка продолжала:
Знаю, горько, но надо пить, потом будет легче.
С этими словами, она продолжила поить раненого воина. После этого положила его голову и, подбросив свежих сухих дров в очаг, она открыла дверь и вышла.
Вольга лежал на кровати, перина которой была набита сухой соломой, плотное льняное одеяло укрывало его. В комнатке не было жарко или же холодно несмотря на то, что на улице был жаркий день, а здесь горел очаг. Он попытался пошевелить правой рукой, но она примотана к двум палочкам по бокам, и отдавала жуткой болью. Грудь также обмотана тканью, пропитанной засохшей кровью и какой-то мазью со стойким запахом. Все еще было как в тумане. Горький отвар растекался теплом по всему телу, притупляя боль. Взор все больше и больше застилал туман, постепенно веки стало все тяжелее открывать, у Вольга не заметил, как заснул.
Он наконец-то очнулся, сквозь сон услышал раненый. Почти пятнадцать дней пролежал, продолжался разговор, я не верил, что он проснется.
Странный человек. Ты когда-нибудь видел человека в железе?
Да, но очень давно, когда был мальчишкой.
И зачем же столько железа переводить?
Я не знаю.
Я понимаю там, сделать наконечник для плуга, стрелы, выковать кинжал или нож, но одежду? Она же не удобная, и тяжелая.
Согласен, бесполезная трата.
Но стоит заметить, его кинжал отличного качества, как у старика в горах.
У старика отменная сталь, и не тупиться никогда.
Дверь открылась со скрипом, и в комнатушку зашли двое мужчин, седой старик и парень средних лет. Старик зажёг практически прогоревший костер, а парень достал и сумки-мешка небольшие коробочки. Огонь быстро разгорелся, потрескивая сухими дровами. Вольга окончательно прогнал сон.
Здрав будь, начал старик, сейчас Мирин промоет раны и перевяжет.
Где я отец? И кто ты? тяжело дыша, спросил Вольга.
Я начал отвечать старик.
Это наш местный староста, перебил его лекарь.
Сколько раз я тебе говорил, я не староста, здесь мы все равны, с неодобрением ответил старик.
Мирин снял повязки, омыл его тело теплой водой, и нанес ту же пахучую мазь.
На груди раны затягиваются, но, если будешь дергаться, ранения откроются, и будет только хуже, может даже начать загнивать. Рука сломана. А вот с ногой тяжелее, пробита стрелами в нескольких местах, а также колено. Колено разбито, но надеемся на лучшее. Поэтому постарайся меньше двигаться, сказал знахарь.
После же взял горячую воду из кувшина у огня, приготовил зелье.
Пей, это уймет боль, и ускорит выздоровление, протянул он.
Вольга тяжело глотал этот мерзкий напиток, порой он вызывал рвотные посылы, но лекарь не сдавался, пока раненый не выпил все.