Алексей Маслов
Конфуций. Беседы с одиноким мудрецом
«О, наставник искусен, он умеет завлечь людей!»
Янь Юань, ученик Конфуция, о своем учителе. «Лунь юй» (IX, 11)© Маслов А.А., 2020
© Издание, оформление.
ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2020
1. Вступительное слово: загадка Конфуция
В храмовом парке тихо, спокойно и уютно. Чашка чая, неторопливая беседа, прерываемая долгими паузами, во время которых ты ведешь с самим собой молчаливый разговор именно этого требует от тебя царящая здесь атмосфера. Здесь щебетанье птиц приятнее человеческого голоса, сюда приходят не помолиться поразмышлять. Здесь царит культура книжников и каноноведов, неторопливых раздумий в окружении стел с изречениями того, кто уже в течение полутора тысяч лет именуется просто «Учителем». Это один из многочисленных храмов Конфуция, и он может находиться где угодно посреди шумного Пекина, в священных горах Суншань, на горе Тайшань, куда поднимался Учитель. Но он всегда одинаков по своей атмосфере и всегда взывает к одному к попытке осмыслить вечность мудрости внутри себя.
Такую атмосферу создал не сам Конфуций, а поколения людей, что построили вокруг имени этого человека целую цивилизацию, которая ныне чем дальше, тем больше охватывает весь мир, далеко выходя за пределы Китая, да и Азии в целом.
Были периоды, например, во время «культурной революции» в 19731974 гг., когда китайская пропаганда критиковала его как «старика, который не понимал революционной теории и не занимался производственным трудом». По всей стране была развернута кампания «критики Линь Бяо (бывшего министра обороны, погибшего при загадочных обстоятельствах в 1971 г. А. М.) и Конфуция». Конфуций представлялся ретроградом, а этот его образ в многочисленных публикациях ловко увязывали с жившими тогда политиками, с которыми боролась группа Мао Цзэдуна. Уже потом китайская пропаганда столь же бережно водрузила Конфуция обратно на пьедестал символа китайской нации.
Сегодня фигура Конфуция (551479 до н. э.) по-прежнему возвышается над современным и рвущимся вперед Китаем. Его слова цитируются политическими деятелями, их ставят в газетные заголовки, а сам великий Учитель выступает как воплощенная мудрость всей нации, которая и позволила, сохраняя традицию, достичь столь больших успехов в модернизации страны. Неслучайно одна из целей развития Китая, объявленная еще Дэн Сяпином в 1979 г., «построение среднезажиточного общества» к 2021 г. обозначается именно конфуцианским термином сяокан. Когда-то Конфуций и его ученики мечтали об обществе «средней зажиточности» (сяокан) и «великого единения», или «великой тождественности» (датун).
Образ Конфуция, который дошел до нас, всегда молчаливо-величественен, он говорит с нами через тысячелетия только мудрыми цитатами. Его называют «Символом китайской нации» и «Учителем учителей», и наверняка его имя в первую очередь придет на память любому при упоминании культуры Китая. Ему возведены памятники по всей Восточной Азии, и именно там сложилась уникальная культурная общность конфуцианский культурный регион, формировавшийся под влиянием идей Великого Учителя. Он превратился в «визитную карточку» Китая обложки многих книг о Китае украшены изображениями великого наставника, он растиражирован на календарях, плакатах и рекламах, сотни «Институтов Конфуция» открываются китайским правительством по всему миру. Культ Конфуция был объявлен императорским, правители совершали моления в храмах Конфуция, на его родине в местечке Цюйфу в провинции Шаньдун возведен огромный храмовый комплекс, ныне превращенный в роскошный музей, куда съезжаются туристы из всех стран мира.
Его культура культура книжников, интеллектуалов, чиновников; тенистых академий для ученых, где обучали тех, кто затем управлял великой империей. И одновременно это состояние сознания всякого китайского крестьянина, суетливого бизнесмена, расчетливого политика, крикливого торговца на рынке. Всех их объединяет Символ символ Конфуция, символ наставничества и духовной мудрости, носитель идеи государственного служения и заботы о народе.
У его учения нет постоянной формы. Это даже не доктрина, не философия со своими жесткими постулатами, а особого рода размышления, переходящие в тонкое восхищение ритуальной сущностью жизни. Это вся бездна этико-политических, социальных и символических смыслов, присущих китайской цивилизации. Это и чувство принадлежности к некоему сообществу людей, связанных единым ритуалом, единым переживанием, едиными правилами общения.