Вилберн знал это завораживающее своей таинственной красотой место, имеющее среди аборигенов дурную славу. Несколько лет назад рядом с ним в заводи утонули оставленные без присмотра дети, а месяцем позже там же повесилась их мать на ветви дуба, в который следующей ночью ударила молния. Тем не менее юноша обрадовался открывшейся возможности вновь увидеть Агату, но еще более тому, что определенно смог произвести на нее впечатление при первой же встрече. Окрыленный бастард учтиво раскланялся с сестрами и буквально полетел в свое ставшее родным убежище на холме.
Сутки до следующего вечера тянулись словно вечность и за что бы Вилберн не брался, будь то перечитывание книг, уборка по дому или приготовление трапезы, на ум то и дело лезли образы внешне неразличимых, но полностью разнящихся по своим повадкам близняшек. После обеда следующего дня он хотел по привычке вздремнуть часок-другой, но в итоге пролежал все это время глядя в потолок. В конце концов встав с кровати, бастард умыл лицо холодной водой, прополоскал рот настоем мяты, старательно расчесал волосы деревянным гребнем, облачился в короткий бархатный сюртук, который после отбытия из замка надевал всего пару раз, вышел из дома и неспешно направился к поляне у речной заводи.