Чтобы поднялось, это очень важно, попытался я вставить остроту, борясь со спазмами в желудке.
Поднявшееся тесто надо «сдуть», с нажимом продолжила она. Дать подняться снова и снова «сдуть», помять, чтобы опало. И только, когда поднимется в третий раз раскатывать на лепёшки. И вот только тогда уже можно спокойно жарить! Она победно взглянула на меня, плюхнув со сковороды в тарелку очередной ароматный пышный кружок. Но главную тайну приготовления я тебе не скажу, пока ты этого не заслужишь.
Ну, да-а-ай лепёшечку! взмолился я.
А, что ты там плёл про наше будущее?
Так это ж не про сейчас, а лет через 50, я говорил, мы с тобой будем вместе есть котлетки с картошкой и вместе отдыхать на Сейшелах с пингвинами. Я ж говорю: вместе! она услышала в моём голосе мольбу и начала наливать кофе в две чашки.
Я решил закрепить успех:
Давай, ты завтра не будешь готовить ужин, а мы сходим в ресторан и там всё подробно обсудим.
Ты что, с ума сошёл?! она перестала размешивать сахар с молоком в моей чашке.
И тут же пояснила:
Не завтра, а сегодня! и тут же передо мною возникли: кружка материнского аромата и тарелка лепёшек, едва сбросивших жар.
Угу, только и успел кивнуть я, вцепившись зубами в удивительную хлебную мякоть. Всё же, безмерно умна была та первая пещерная женщина, которая придумала такую вкусноту.
Кто готовил преступление?
Забыл сказать, что я работаю в полиции. Работа эта интересная, но совсем не семейная. А, впрочем, и учителя, и токаря тоже часто задерживаются после положенных трудовых часов. Потому жаловаться грех, да и пустое. А ресторан откладывал назавтра потому, что завтра мой выходной, хотел с утра сбегать, купить ей цветов, шампанское, коробочку суши и колечко с небольшим бриллиантиком. Честно говоря, я и тянул с официальным прошением руки и сердца только потому, что два года откладывал деньги на такое вот колечко. Нет, про зарплату полицейского говорить ничего не буду. Это тоже пустое.
Итак, она решила, что сегодня.
Значит, останется без шампанского и без суши (она любит «Филадельфию»). А кольцо и цветы я всё же успел купить, сгоняв за ними в обеденный перерыв. Белоснежная рубаха и шикарный тёмно-синий костюм висели в рабочем шкафу, в кабинете. Так что, к вечернему ресторану я был вполне готов.
Нам не надо было уточнять: какой именно ресторан примет нас сегодня, и во сколько произойдёт эта встреча. Три года назад это произошло в 19.00, в «Посейдоне».
Вот и сейчас, как тогда, прозрачные автоматические двери «Посейдона», подчиняющиеся электрическому волшебству, раздвинулись передо мной. Заходя, я привычно отметил камеры видеонаблюдения за стоянкой и входящими. «Толково расставлены», подумал на ходу, ощущая аромат букета алых роз, который полыхал в моей руке словно факел.
Она была уже там, сидела на самом выгодном месте: с этого столика был виден и весь зал, и вход. Почему-то мы оба не любим сидеть ко входу спиной и обычно наперегонки занимаем место самой удобной дислокации. Но она оказалась хитрее и пришла чуть раньше. И меня она заметила чуть раньше. Улыбнулась.
У меня перехватило дыхание. Женщина моей мечты сидела в глубине ресторанного зала вся такая красивая, ослепительная в белой сорочке с кружевной отделкой, которая странно, но удачно сочеталась с её светло-голубыми джинсами. За скатертью стола джинсы не были видны, но. Я знал, что именно в них она была сейчас, как три года назад. И так же ей официант принёс высоченный бокал пива, яйцо «в мешочек», и селёдочку, жирную, маслянистую, припорошенную смесью белого и розового лука.
Это было именно в 19.00. Музыканты здесь начинают с 21.00.
Траххх! грохот выстрела разрубил расслабленную дремоту ресторана.
Я застыл на входе. Она повернула голову чуть вправо. Я посмотрел туда же.
Тучный мужчина валился на длинный стол, за которым сидело около пятнадцати человек. Головы у мужчины уже почти не было, а правая рука, согнутая в локте, продолжала держать бокал с шампанским, левая микрофон. Микрофон, в который он только что говорил. Через мгновение эта замершая картина рухнула. Учитывая его гигантский вес, стол со снедью просто подскочил, тарелки и фужеры взлетели праздничным салютом. Всё завертелось в скоростном движении. Мужчина падает, дамы визжат, мужской голос вторит крепкое словцо, посетители ресторана вскакивают со своих мест, а кто-то наоборот, падает на пол и закрывает голову руками. Официанты застыли со своими полотенцами через руку и блокнотиками, будто изваяния. Общий шум тут же сменился общей тишиной растерянности.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...