Так старенький ЛиАз-677 получил брутальный вид, нового друга и имя. Не марка, не номер, а настоящее имя. Черной краской Анлаф вывел на его боку слово «Talo». Тало так финны называют дом. По крайней мере, те финны, с которыми он познакомился как-то в отпуске еще до эпидемии.
Тем ветреным августовским утром Тало стоял на обочине старой лесной дороги, уставший после ночного перегона. Анлаф сидел на ступенях и разминал затекшие руки и ноги. Поездка выдалась сложная. Притушенные ради незаметности фары давали мало света, а выбранный маршрут оказался давно заброшенным. Это, конечно, к лучшему. Заброшенные дороги немноголюдны, а коптеры их проверяют редко. Но на всякий случай лучше все же перед отбоем накинуть на автобус маскировочную сетку. Жаль, что времени развести костер и позавтракать нет, совсем скоро будет светло. Тяжело вздохнув, Анлаф поднялся и принялся за важные дела: замести следы съезда Тало с основной дороги, осмотреть округу на предмет нор и берлог, спрятать автобус под сеткой, ветками и листьями. Потом он аккуратно забрался в свой передвижной дом, разулся, снял плащ и лег в постель.
Измотанный ночной борьбой с дорогой, уснул он быстро. Анлаф спал долго и проснулся ближе к вечеру. Ему снилось детство. Последнее время это случалось всё чаще. Возможно, так мозг пытался наладить баланс приятных и неприятных впечатлений за день, а может быть виной тому ужасная тоска по привычному, понятному и безопасному миру. И хотя детство Анлафа пришлось на лихие для страны годы, оно всё же было менее гнетущим, чем настоящее.
Тогда Анлафа звали просто Лёшкой, в 97ом он пошел в школу. У него было всего около дюжины друзей-мальчишек и пара подруг. Зато это были настоящие друзья, а не тысячи подписчиков или фоловеров. Вместе они лазали по замороженным стройкам, брошенным заводам и малонаселенным окраинам. Было до жути интересно собирать стеклянные шарики и железные буквы Ш. Потом также все дружно получали нагоняи от своих родителей, которые в панике искали их по всему городу. Ведь тогда не появились еще даже кнопочные мобильные телефоны. Чтобы позвать друга гулять приходилось звонить ему по стационарному проводному телефону, с замиранием сердца ждать, кто же возьмет трубку и дрожащим голосом лепетать: «Тёть Маш, а Саня дома?». А если и такого телефона дома не было, то приходилось идти к нему домой, заходить в подъезд, который тогда еще не запирался, и стучать в дверь. И лепетать «а Саня дома?» уже лично тёть Маше, открывшей дверь. Анлафу снилась школа. Черная доска в меловых разводах, жесткие стулья, крашенные деревянные полы. Он снова стоял перед всем классом и читал доклад. Ему нравилось делать доклады. Он мог часами просиживать в школьной библиотеке над энциклопедиями, переписывать оттуда важную и интересную информацию, срисовывать картинки. Особой его гордостью был доклад про кровеносную систему человека схема движения крови по телу вышла очень точной, совсем как в книжке. Ему тогда за этот доклад поставили сразу две пятерки. Анлаф любил библиотеки и чтение. Для него стало большой личной трагедией закрытие реальных библиотек в пользу виртуальных. В его автодоме хранилось достаточно большое литературное собрание. Мало какие найденные книги он не забирал себе, разве что бульварные детективы да смазливые женские романы.
Анлаф проснулся около пяти вечера. Вылезать из кровати не хотелось. Сон не принес отдыха, лишь разочарование давно канувшего в Лету прошлого. Нет теперь уже того Лёшки, есть только Анлаф. Он лежал под теплым пледом и оглядывал свой дом. В комнате царил полумрак. Свет снаружи практический не пробивался сквозь маскировку и множество заколоченных окон. На рабочем столе среди множества разных микросхем, проводов, разъемов и деталей стоял паяльный аппарат. Давно пора было навести там порядок и разложить всё по ящикам, а то при сильной тряске вся эта мелочь сваливается на пол. Под столом спрятались маленький бензиновый генератор и сумка-холодильник. Хладоэлемент в ней был давным-давно утерян, но сам ящик не пострадал. Крышка закрывалась очень плотно, так что еда там хранилась всё же немного дольше, чем на полке. Рядом с рабочим столом стоял узкий шкаф со всем подряд: запчастями, одеждой, аптечкой и бытовыми мелочами. Он служил разделителем рабочей и обеденной зоны. На обеденном столе расположился ящик с разномастными ложками, вилками и ножами, найденными во время бесконечного скитания по стране. Тут же стоял походный чугунный котелок. Для экономии бензина Анлаф готовил только на огне. Хотя иногда ел консервы, собранные по опустевшим супермаркетам, просто так, холодными, ложкой из банки. Хорошо, что в свое время в них заливали столько консервантов. До сих пор съедобны. Иногда Анлаф охотился на мелкую дичь типа кроликов или сусликов, одичавших кур или коз. Охотился гораздо реже средневекового жителя, но намного чаще своих современников. И в отличие от последних, добыча путешественника не была голограммой или роботом. Ее можно было запросто приготовить и съесть.