Дверь отворилась, вошла одна из младших горничных в слегка сбившейся набок белой накрахмаленной наколке в волосах и, запыхавшись, сказала:
— Сэр Гектор просит вас, Мелинда, спуститься к нему в библиотеку немедленно.
Девушки со страхом переглянулись.
— Что мне теперь делать? — спросила Мелинда. — Шарлотта! Ты ничего не говорила ему о Флэше?
— Нет, конечно, не говорила, — ответила та, — я просто дразнила тебя.
— Тогда зачем он хочет меня видеть, — спросила Мелинда, — в это время дня? Не похоже на него!
Она посмотрела на часы на камине и увидела, что стрелки показывают шесть часов.
— Ну ладно, я лучше пойду и переоденусь к приему, — сказала Шарлотта. — Приходи потом рассказать, что ему от тебя нужно. Надеюсь, что это ко мне не относится.
Мелинда не ответила. Она побледнела, на лице появилось беспокойство, которое она заметила, быстро взглянув в зеркало, чтобы пригладить волосы и поправить белоснежный, туго накрахмаленный воротничок своего серого хлопкового платья. Тусклого, мрачного, немодного платья без кринолина, который придавал платьям Шарлотты элегантность и покачивался при ходьбе. Но каким-то образом, несмотря на простоту платья, Мелинде удавалось выглядеть привлекательно и в нем, особенно когда она бесшумно, но грациозно бежала по толстому ковру вниз по лестнице и пересекала мраморный холл, направляясь в библиотеку.
На одно мгновение она остановилась перевести дух, держась за ручку двери, ведущей в библиотеку.
Затем она подняла подбородок и сказала себе, что бояться нечего.
— Вы посылали за мной, дядя Гектор?
Ее голос прозвучал очень тихо и почти терялся в этой помпезно обставленной комнате с высоким потолком, бархатными занавесями, огромными чиппендейловскими книжными шкафами и тяжелой кожаной мебелью.
Сэр Гектор Стэнион поднялся из-за письменного стола, за которым он что-то писал, и встал у камина.
Это был грузный мужчина пятидесяти лет. У него были темные, глубоко посаженные, небольшие глаза и едва тронутые сединой волосы. Когда он заговорил, показалось, что от его низкого, громкого голоса задрожали хрустальные подвески на люстрах.
— Входи, Мелинда. Я хочу поговорить с тобой.
Мелинда закрыла дверь и, пройдя по персидским коврам, почтительно остановилась перед дядей, сложив руки и опустив глаза. Он смотрел на нее сверху вниз с непроницаемым выражением лица.
— Сколько тебе лет, Мелинда? — спросил он.
— Восемнадцать… дядя Гектор.
— И ты живешь здесь уже целый год.
— Д… да, дядя Гектор. После того как мама и папа… умерли, вы великодушно дали мне приют.
— Иногда я жалею об этом, — ответил сэр Гектор. — Не буду притворяться перед тобой: не раз за прошедший год я подумал, что это ошибка. Ты неподходящая компаньонка для Шарлотты, и мне следовало подумать об этом раньше.
— Мне… мне очень жаль, — сказала Мелинда, — потому что я л… люблю Шарлотту и я… думаю, что и она… любит меня.
— Ты не тем забиваешь ей голову, — обвинительно прогрохотал сэр Гектор. — Вчера она посмела мне перечить. Год назад она не додумалась бы до такого.
Это все твое влияние, Мелинда. У тебя слишком сильный характер, и в тебе слишком много дерзости.
— Я стараюсь… быть… скромной, — упавшим голосом произнесла Мелинда, пытаясь подобрать как можно более уместное слово.
— Не очень-то у тебя получается, — мрачно отозвался сэр Гектор.
— Простите, — сказала Мелинда. — Я пытаюсь угодить вам и тете Маргарет.
— Именно так ты и должна себя вести! Да, именно так! — проскрипел сэр Гектор. — Ты осознаешь, что мой транжира братец оставил тебя нищей? Нищей! Даже продажи дома едва хватило на выплату его долгов.
— Я знаю, — кротко согласилась Мелинда.
Она уже не раз слышала об этом и всегда с большим трудом подавляла желание гордо поднять голову и сказать дяде, что каким-нибудь образом она заплатит за все, что он сделал для нее.