Когда натянуты до скрежета все нервы,
Когда повсюду смерть у всех в глазах,
Ни перед Господом, ни пред страной,
Себе лишь до конца быть верным.
Лишь пред собою честь свою хранить,
Узнать в себе самом, как быть пред жизнью храбрым,
Как умирать от боли, но умирая жить,
Как улыбаться, когда дрожат как лист
Пред тем, что кажется им страшным.
Есть вера выше веры в небеса,
Уверенность в земле под сапогами -
В себе узнать, что сталь твоя душа,
И сквозь войну и мир зубами скрежеща,
У жизни гордо выдержать экзамен.
Дора
Фрау Дора, вы сегодня не в духе?
Отчего так смердит керосином?
Вновь высокие дерзкие муки
И выходит из вас вновь мужчина.
Вы садитесь, вальяжная дама
По дорожке чуть капает струйка.
В небесах разыгралася драма:
Сокол встретил сорокопута
Заклевали его вы нещадно
До последней в комплекте железки
Уже рулите по песчаной площадке.
И бледны и немного болезны.
Ваши крылья истрепаны в клочья,
Баки топлива болью пробиты,
Плачьте снова печальная ночью,
Вспоминая укусы зениток
FW-190 успешно использовался в различных амплуа, в частности в роли высотного перехватчика (в особенности FW-190D), эскортного истребителя, штурмовика, ночного истребителя и зарекомендовал себя настоящей «рабочей лошадкой» Люфтваффе (хотя советские лётчики всегда отмечали, что с «фоккером» бой вести легче, нежели с Me-109, осознали это и сами немцы и на Восточном фронте вплоть до конца войны основным истребителем оставался Bf.109).
Внутри компании «Фокке-Вульф» типам самолетов в качестве дополнительного описания давали имена птиц. FW-190 получил имя нем. «Wurger» «Сорокопут» (небольшая хищная птица). Также дословный перевод нем. Wurger душитель, убийца
У солдата
У солдата всё п и з д а т о:
Штык, сапёрная лопата,
Ствол винтовки и граната,
И сестричка медсанбата
Можно жить.
Вши и мокрые портянки.
Режут плечи снова лямки:
Тянем пушки кочки, ямки
До позиций, до стоянки
По грязи.
Вашу мать, жалейте лошадь:
Лошадь сдохнет, мы не можем.
Сдюжим. Вынем да положим.
Матом всё и вся обложим.
Навались!
У солдата всё п и з д а т о:
И землянка в три наката,
И душа аж в три обхвата,
И могилка у солдата
Не найти.
Палачи идут на восток
Палачи идут на восток.
Громыхают сердца их поршнями.
Тихо дремлет в турели стрелок.
Штурман старый мотив напевает.
На прекрытьи сто девяток звено,
Значит, будет простая прогулка
Будут песни и будет вино,
Будут девочки ждать в переулке.
И алеет уж красный восток,
Полыхают зорёй эшелоны
И не долгий с землёй у нас торг:
Под крылами тревожные тонны
Стабилизаторов скрежет и свист,
Нарастающей паникой свищет
На волне улыбаясь радист
Ищет голос чарующей Дитрих.
Позади уж рабочий наш день,
«Возвращаемся» трескуче в эфире
Капитан, пополнее портвейн,
Что-то холодно вдруг стало в мире
Приближенье, наверно, зимы
Я русский мужик
Вас выведут всем скопом завтра
за бруствер расстрелять.
Я ж не хочу
Ну мало ли, что ты не хочешь
Эх, баба, посылают воевать,
Я ненадолго и вернусь к обеду,
Свари-ка щей жирней и грей кровать,
Добьём вражину, полагаю, в среду
Грузи, робятки, в эшелоны пожитьё
Эх, немец-дура, так нам рассказали,
Дадут нам сапоги, поставят под ружьё,
И даст приказ товарищ Сталин.
Страшнее немца лишь в окопах вошь,
Товарищ политрук нам ввёл агитку
А тут те-на, есть в роте пулемёт,
К среде уложимся,
быть супостатам битым!