Похоже, вытащить нас отсюда не просто, и у Аделарда не выходит. Но, уверен, он старается
Откуда такая уверенность?! возмущения Вивьен переходили в истерику, она вскочила с кресла и нервно зашагала по комнате. Две с половиной тысячи лет у нас нет с ними связи! Этот анталайский щит не пропускает ни одного сигнала! Мы не получаем от них никаких вестей! О нас забыли! Никто за нами не придёт! Мне надоела эта дикая земля! Надоела такая жалкая жизнь! Я не желаю комфорта здесь! Я хочу домой!
Ренард не знал другой жизни, другой земли, и Ярило-3 вполне устраивала его в качестве дома. Старший сын Перрина предано служил Семье, верил в свою миссию, укреплял власть Врарио на земле, но обесценивание девушкой всех стараний его сильно уязвляло.
Тебе просто нужно поесть, холодно отрезал Ренард, объясняя себе нервозность Вин мучившей её «жаждой», но призрачная тень вины за то, что не в силах дать девушке то, чего она хочет, отравляла жизнь. Мужчина обулся и накинул сверху песчаного цвета камзол. Сегодня ритуал. Потерпи немного.
Опять синтезированная дрянь?! Вин смерила Ренарда злым взглядом. Надоело! Хочу живой тёплой крови, прямо из урсинки! Желательно не старше двадцати!
Мужчина устало вздохнул и покачал головой.
Вин. Рабы это ресурс. Нужно быть экономней. Тем более кровь зашумляет восприятие, в чистом виде тебе она не полезна.
Плевать! Максайм принёс бы мне то, чего я хочу! упорствовала девушка, скрестив руки на груди. Вин била мелкая дрожь. И с ним, вообще, было веселее, чем с тобой!
Тебе что, не хватает «игрушек»? самообладание Ренарда улетучивалось, ревность когтями жестоко рвала самолюбие. Или тебе конкретно нужен мой брат? Забыть его не можешь? Ты нас постоянно сравниваешь! Для чего тогда выбрала меня?!
Ренард больше не сдерживал раздражение, и от его внимания ускользнула внезапно мелькнувшая на губах Вин улыбка. Но то был всего лишь миг. Маска беспокойства легла на изящные черты девушки, и, желая сгладить острые углы беседы, она плавно приблизилась к мужчине и обвила руками его шею.
Ну, не злись, примирительно сбавила она тон. Кого же кроме тебя я могла выбрать? В очереди на трон ты ближе.
Как мило, горько усмехнулся мужчина. При первых словах девушки вспыхнула надежда, но Вин ловко её тут же похоронила. А где же: «люблю, жить не могу»?
Вин звонко расхохоталась, тряхнув густой копной длинных волос, отстранилась от Ренарда и плюхнулась обратно в кресло.
Вот чувство юмора у вас с Максом одинаковое. Вин лениво расправила кружева на голубом шёлке сорочки. Ты слишком мало живёшь, чтобы перестать поддаваться эмоциям. Но это пройдёт. Со временем. Если, конечно, доживёшь до того момента. Вот Макс не успел, и теперь где-то кормит червей.
Перрин в этом не уверен.
Если бы Макс был жив, он бы ко мне вернулся. Вин осторожно погладила тонкую серебряную змейку, обвившую указательный палец. Кольцо контроля отреагировало мгновенно. По телу змейки фиолетовым тускло засияла причудливая руническая вязь.
Ренард сдвинул брови. К кольцу контроля привязывались до десяти тысяч ошейников, и каждый раз, наблюдая, как Вин вызывает кого-то из слуг, он задавался вопросом, а не посадили ли и его на привязь к этой девушке, как когда-то брата. Мужчина осторожно провёл рукой по шее, в бессознательной попытке нащупать ошейник, но ничего не нашёл. С другой стороны, если он и в самом деле привязан к кольцу Вин, то никакие усилия не помогут ему это определить.
Постарайся не убить в этот раз, раздражённо бросил Ренард, когда на зов Вивьен в комнату зашла молоденькая беловолосая служанка.
Мужчина выскочил за дверь и отправился к Перрину.
Сомнения не покидали его. С одной стороны, он убеждал себя, что его подозрения полный бред. С чего это Перрину надевать на него ошейник? Ренард никогда не вел себя, как Максайм, преданно служил Семье, даже ни одной бунтарской мысли брата никогда не посещало его голову. Его всё устраивало и искать какую-то правду, или призрачную справедливость, не пытался. Вся его жизнь подчинена служению семье. Польза клану высший приоритет и цель его существования. С другой стороны, он многое прощал Вин, закрывал глаза на любые выходки, даже сильно задевающие его самолюбие, чего не сделал бы по отношению к кому-то другому.
Стук шагов вторил ударам его сердца, в узких панорамных окнах взгляд ловил загадочный свет далёких звезд, пригоршней бриллиантов рассыпавшихся по глубокому бархату неба. Ренард заставлял себя вспомнить момент, когда на него надели ошейник. Ничего не выходило. Тогда он попытался смоделировать эту ситуацию в воображении. Представил, как пять-шесть законтроленных урсинов сбивают его с ног, выкручивают руки, придавливают к полу и обездвиживают, а Вин, ласково улыбаясь, ленивой походкой приближается и защелкивает на шее позорный атрибут раба. Благо представить всё это было не сложно, Ренард лично видел, как такое проделали с братом, но в памяти относительно его самого так ничего и не шелохнулось.