Ночами я ворочалась с боку на бок, пока сон все же не решал посетить меня. И, конечно, мысли, вечно бушующие в моей голове, тоже не способствовали быстрому засыпанию.
После моей смерти и никем нежданного воскрешения, у меня отпала необходимость предотвращать неконтролируемые мной обращений. Ведь проклятие, из-за которого меня и убили, теперь снято. А, значит, можно спокойно спать по ночам и ничего не бояться охотиться теперь на меня уже точно никто не будет.
И что умиляло больше всего, так это отсутствие этих самых обращений. Да, как по мановению руки, я перестала обращаться в пуму сразу после свершившегося. Что сказать, очень вовремя! Спасибо тебе, таинственное внутреннее «Я»!
Но чего уж жаловаться. Слава Богу (или не Богу?), я вновь жива, узнала своих настоящих родителей. Но и кое-что потеряла. Точнее, кое-кого.
Иуда! Его истинное имя даже про себя не хочется произносить, не то, что вслух. Но его образ все время стоит перед глазами. И вижу его в каждом своем сне. Черт бы его побрал!
И этот запах Его запах. Он не покидает меня. Хотя в этом я, пожалуй, сама виновата его куртка всегда со мной.
Нет, ну а что я должна поделать? Не могу я без этого аромата. Не могу и все! Задыхаться начинаю, как без кислорода.
Все еще люблю. До кончиков пальцев. До дрожи в теле от каждого воспоминания о нем. До щемящей боли в груди и удушающих слез.
Это невыносимо трудно. Любить. Любить того, кто тебя убил. Пусть он даже сделал этого не своими руками, а лишь привел меня на казнь. Но от предательства его это не избавляет.
Если задуматься и взглянуть на ситуацию с противоположной стороны, то можно вообразить некое подобие оправдания его поступка. Конечно, его вряд ли заботила судьба всего рода, но собственной матери вполне. И дабы она вновь стала человеком, он и пошел на это.
Хотя мог бы и предупредить. И, возможно, я даже не стала бы сопротивляться неизбежному, понимая, что моя смерть не будет напрасной и спасет множество жизней от того проклятия, которое навлекли мои родители на наш род, сами того не желая.
Мне нужно Нет, просто необходимо ненавидеть Шейна всей душой, что осталась у меня после такого предательства. Но я все еще люблю. И не знаю, как с этим жить.
Иногда я жалею, что снова жива. Вот умерла бы счастливой и влюбленной, не зная, какую подлость он совершил, и все было бы хорошо, никаких страданий.
Но потом вытряхиваю эти дурные мысли из головы и думаю: что хорошего-то может быть после смерти? Ну, после обычной человеческой, без всяких воскрешений. Да ничего. Ни хорошего, ни плохого.
Вот и убеждаю себя в том, что я не первая и не последняя, кого предал любимый человек. И многие с этим как-то живут, постепенно забывают. Значит и я смогу. За месяц, правда, никаких подвижек в моем состоянии не случилось. Но что такое месяц, когда впереди вся жизнь?
***
Дверь в мою комнату резко распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Послышался топот детских ножек.
Кэсси, ты где? раздался возглас Криса.
Привет малыш, я вышла из ванной и подхватила его на руки.
Идем кушать, на своем детском ломаном языке сказал братик.
Ну пойдем, улыбнулась я, и мы направились на кухню.
Обед уже был накрыт, а Лизи и папа сидели за столом в ожидании нас.
Добрый день, спящая красавица, ухмыльнулся папа, многозначительно подчеркнув слово «день».
Даррен, не приставай к девочке, упрекнула его Лизи. Доброе утро, дорогая. Как ты себя чувствуешь?
Всем доброе утро, ответила я. Все хорошо. Правда, уезжать совсем не хочется.
Так давай поменяем билеты, поедешь немного позже, настойчиво сказал папа. Я уверен, пару пропущенных учебных недель ты легко наверстаешь.
Нет, пап, не могу, отрицательно покачала головой. Забыл? Мне еще в общежитие заселиться надо.
Ну ладно, ладно, я все прекрасно понимаю. Просто не хочу расставаться с тобой, огорченно ответил он. Ну всё, раз все в сборе, то давайте уже обедать, скоро в аэропорт выезжать.
Про общежитие я соврала. Конечно, я рассказала папе про то, что тетя попросила меня съехать. Но не могла же я сказать ему о том, что перееду от нее не в общежитие, а к своим объявившимся родителям?
После встречи со своими настоящими родителями я остановилась у них. Однако задерживаться в городе не стала и вскоре уехала. Решила, что нужно переварить все то, что свалилось на меня и навестить моего приемного папу Даррена. Тем более я по нему очень скучала.