Ну, конечно, предполагать ведь здесь за всех только я должен! на повышенных тонах сказал Семён Петрович, схватил своё кожаное пальто и скомандовал: В цех, быстро.
На ходу засовывая руки в рукава пальто, с досадой упрекнул Ларцева:
Ну, а ты-то куда смотрел, Илья Ильич?
Виноват, Семён Петрович, был в сборочном
Вся компания вышла из кабинета и стремительно прошествовала мимо взволнованно притихшей Лидочки.
Лида, кто спросит я на производстве. И позвони Максиму Семёновичу, через полчаса экстренное совещание, распорядился, выходя из приёмной, Золотов.
Ещё мгновение и всё стихло. «Слушаюсь и повинуюсь!» сказала Лидочка своему отражению в зеркальце, что было хитро приспособлено под полкой над её столом. Полкой, которую с лёгкой руки главного инженера все в шутку называли «прилавком» и которая удачно прятала от чужих взглядов пасьянс на её ноутбуке и шоколадки, без которых Лидочка не мыслила и дня. Посмотрев на дверь, Лидочка взяла айфон, открыла вотсап и написала своему парню: «Представляешь, а у меня на работе ночью случился пожар. Босс в ауте!» Подумав, она добавила смайлик «ужас» и аккуратным наманикюренным пальчиком нажала «отправить». Потом встала, деловито оправила узкую юбку и направилась к кофемолке.
Начался ещё один день завода «Рестостар», переживающего далеко не лучшие свои времена.
Коммерческий директор и совладелец завода Максим Семёнович Золотов вошёл в кабинет отца в тот момент, когда генеральный директор по селектору отдавал Лидочке распоряжения относительно грядущих встреч и совещаний. Он взглядом указал сыну на кожаное кресло за столом напротив себя. Договорил, отключил селектор и тяжёлым взором уставился на Максима.
Несколько мгновений сын и отец молчали, глядя друг на друга. Семён Петрович чувствовал неимоверную усталость, хотя день только начался. Он протёр руками глаза, потом встал и налил себе воды из кулера. Словно вода могла утолить его раздражение и адскую досаду.
Ты знаешь, что я тебе скажу, с искренним сочувствием в голосе сказал Максим. Хотя отец не произнёс ни слова, Максим прекрасно понимал, что тот чувствует. Знал, что завод для него точно дом родной. Но это не мешало им чуть ли не каждый день спорить. О чём? Да всё о том же о путях выхода из кризиса, о необходимости замены привычной системы управления на новую. Этот спор вёлся ими с тех самых пор, как Максим стал работать на заводе. Предприятие уверенно приносило прибыль вплоть до начала девятнадцатого года. Но и тогда Максим чувствовал, что дела могли бы идти гораздо лучше. А тут пандемия коронавируса, не успев начаться, нанесла такой разрушительный удар по благополучию завода, что Максим не сомневался: срочно необходимо принимать меры! Уже которую неделю он уговаривал отца привлечь специалиста со стороны. Да только переубедить генерального директора так же легко, как, к примеру, Лидочке поступить в Гарвард.
В курсе всего уже?
Естественно.
Бездельники, с глубокой досадой заключил Золотов и, устало, беззлобно выругавшись, проворчал: Уволить всех на хрен!..
Максим покачал головой.
Никто не виноват, что Серёга работал на двух станках, осторожно отозвался он.
А кто тогда виноват? аж подскочил Семён Петрович. Я? Я виноват??? Может, это я должен был стоять возле Лазаря? Интересно, я за что им зарплату плачу? За то, чтоб устраивали пожар и выводили из строя дорогущее оборудование? Чтоб мы опять не отгрузили продукцию в срок ни одному из заказчиков?!
От гнева Золотов-старший побагровел. Максим снова покачал головой.
Папа, мы ходим по кругу
Не начинай! оборвал Семён Петрович, рубанув по воздуху рукой.
Нет, послушай меня, пожалуйста! Максим даже встал. Мы не справляемся, ситуация всё хуже и хуже, и пожар с поломкой Лазаря это следствие, понимаешь??? Это логический итог нашей неверной политики, пойми же! Дальше будет только хуже! Надо приглашать специалиста
Ага, сейчас, держи карман шире! перебил его Золотов-старший, вскочив. Тебе двух «гастролёров» мало было, да? Головин твой внедрял бережливое производство? Скажи мне, внедрял??? И что из этого вышло?
Папа, подожди запротестовал Максим, быть может, мы и ошиблись с бережливым производством, но
И с бережливым производством, и с Головиным, и с самой идеей, Макс, снова перебил Золотов, словно подытоживая разговор.
За последние полгода Головин был вторым по счёту исполнительным директором, приглашённым со стороны. Может, он был и неплохим исполнительным, но не антикризисным точно Его подход не сработал, дела на заводе не только не пошли лучше, а стали ухудшаться день ото дня. Но Максим не собирался сдаваться. Не сегодня. Не в тот день, когда сгорел самый дорогой станок, без которого как без рук.