Всё это Ахмед увидел, и картина эта ему это не понравилась. Увидел он, кроме того, немного выступающую из-под поясной шали Таги-хана обвисшую пухлость вышитого кошелька. Толстый кошелёк! Богатый, раздутый, препухлый кошелёк! Кошелёк, способный вызвать негодование как праведных, так и неправедных!
«Он будет мой, клянусь красной свиной щетиной!» подумал Ахмед, когда ростовщик проходил мимо фонтана. «Мой или пусть я никогда больше не буду смеяться!»
Его правая рука уже опустилась. Его проворные пальцы уже изгибались, как вопросительные знаки. Кошелек уже мягко соскользнул с поясной шали Таги-хана, когда давайте вспомним, что Ахмед лежал на животе, его голая спина была согрета солнцем когда любопытный комар сел ему на плечо и пребольно ужалил.
Он пошевелился, изогнулся.
Его тонкие пальцы соскользнули и дёрнулись.
И Таги-хан, почувствовав толчок, поднял глаза и увидел свой кошелёк в руке Ахмеда.
Вор! Вор! Вор! закричал он, протягивая руку, хватаясь за кошелек и дёрнув за другой его конец. Отдай мне его обратно!
Нет! Нет! запротестовал Ахмед, вытаскивая кошелёк и быстро перекладывая его в левую руку. Это мой кошелёк! Я не вор! Я честный человек! Это ты, ты сам и есть первый вор!
И, обращаясь к людям, которые толпились вокруг, он продолжал горячо, с выражением оскорбленной невинности на лице:
Узрите этого презренного Таги-хана! Этот угнетатель вдов и сирот! Этот поклоняющийся нечистым богам сложных процентов! Он обвиняет меня меня! в том, что я будто бы вор!
Ты и есть вор! проревел ростовщик. Ты украл мой кошелёк!
Кошелёк принадлежит мне!
Нет, он мой! О, отец дурного запаха!
Козёл! последовал ответ Ахмеда. Козёл с самым козлиным запахом! Клянусь солью! И он спрыгнул с уступа и столкнулся лицом к лицу с другим мужчиной.
Стоя там, в ярком солнечном свете, балансируя на носках босых ног, готовый либо к бегству, либо к бою, смотря по обстоятельствам, Ахмед представлял собой прекрасную фигуру мужчины в самом расцвете молодости: скорее невысокий, чем рослый, но при этом идеально сложенный от узких ступней до кудрявой головы, с великолепной грудью и плечами и длинными мышцами, похожими на бегущую воду. Здесь не было неуклюжей, дряблой, перекормленной нордической плоти, похожей на жирный розово-белый пудинг с салом, а был гладкий безволосый торс, с хрустящей силой мужчины и грацией женщины. Лицо его было чисто выбрито, за исключением наглых маленьких усиков, которые тряслись от хорошо наигранного гнева, когда он осыпал оскорблениями заикающегося, разъярённого Таги-хана.
Толпа смеялась и аплодировала у Таги-хана было не так уж много друзей в Багдаде, пока, наконец, сквозь толпу не протиснулся огромный чернобородый капитан стражи.
Замолчите оба, петухи вы бойцовые! прогремел он угрожающе. Это Багдад, город халифа, где людей в цепях вешают на Львиных воротах за то, что слишком громко кричали на рыночной площади. А теперь потише, потише в чем тут вас дело? О чём спор?
Он забрал мой кошелек, о защитник праведных! причитал Таги-хан.
Кошелек никогда не принадлежал ему, заявил Ахмед, смело демонстрируя спорный предмет и высоко держа его над головой. Это самая древняя семейная реликвия, завещанная мне моим покойным отцом да пребудет его душа в Раю!
Ложь! воскликнул ростовщик.
Правда! настаивал Ахмед.
Ложь! Ложь! Ложь! голос ростовщика поднялся на целую октаву.
Тише, тише! послышалось предупреждение капитана, и он продолжил: Есть только один способ решить этот вопрос. Тот, кто владеет этим кошельком, знает и про его содержимое.
Мудрый человек! прокомментировала толпа.
Мудрый, как Соломон, царь иудейский!
Не краснея, Капитан Стражи принял лесть. Он выставил вперед свою большую бороду, как таран; и поднял волосатые руки с высокими венами.
Воистину, я мудр! спокойно признал он. Пусть тот, чей это кошелек, скажет, что в нём. А теперь, мой почтенный Таги-хан, поскольку ты претендуешь на этот кошелек, может быть, ты скажешь мне, что в нем лежит?..
С радостью! С готовностью! Запросто! последовал торжествующий ответ торговца. В моем кошельке три золотых тумана из Персии, один с отколотым краем; яркая резная серебряная меджидие из Стамбула; восемнадцать различных золотых монет из Бухары, Хивы и Самарканда; кандарин в форме башмака из далекого Пекина; и горсть мелких монет из проклятой земли франков будь они все неверующими! Отдай мне кошелек! Это моё добро!