Эльвира растолкала пьяных зевак и увидела девочку-подростка. Пепельно-бледное лицо казалось мертвым, но девочка дышала.
Позовите доктора! кричали на разные голоса.
И местный лекарь был тут как тут. Его аптека и кабинет для приема были через дорогу. В фартуке, забрызганном старыми засохшими пятнами грязи, с засученными рукавами и растрепанными волосами он склонился над ребенком, отсчитывая ее пульс. Сунул ей под нос нашатырь. Никаких ран на ее теле не было видно. Она задышала учащенно и заморгала длинными ресницами.
У нее просто шок. Жить будет.
Кто они такие? Кто-нибудь их знает? обратился доктор к присутствующим.
Одни пожимали плечами, другие строили предположения, что это была семья переселенцев, но по дороге на них напала шайка бандитов, обокрали, убили родителей, а ребенок спрятался за камни, где ее и нашли.
Эльвира вытащила платок, смочив водой, и осторожно протерла пыль с лица девочки. Та медленно открыла глаза и с испугом смотрела на озабоченные лица, склонившиеся над ней. Тут перед ее глазами пробежали события последних часов и она в испуге встрепенулась, попыталась вскочить и закричать.
Эльвира поспешила прижать ее к груди:
Поплачь, милая, поплачь. Их уже не вернешь но ты жива, все наладится
Доктор встал и потер руки о рубашку:
Дайте ей выпить сидра, пусть успокоится. А потом накормите куриным бульоном и уложите спать. У нее сильный стресс.
Девочка словно поняла куда она попала и что произошло, круглыми от ужаса глазами смотрела сквозь людей куда-то в пустоту и всхлипывала.
Эльвира приказала отнести ее к себе в комнату и пообещала о ней позаботиться.
Всю ночь она не спала, гладя волосы ребенка. А у самой из глаз текли слезы сожаления. Она тоже рано осталась сиротой. Пьяный отец убил мать от ревности и дочку отдал в бордель за долги. А через неделю его нашли в саванне. Грифы досконально его поклевали, что только по кулону опознали.
Эльвира начала свою карьеру юной шлюхи со швабры, которой вымывала блевотину из-под карточных столов, а рукояткой шлепала по рукам усатых мужей, пытающихся задрать ей юбку во время уборки. А затем настало время первой, самой дорогой ночи. Невинность ее была продана ростовщику, а затем она стала самой прибыльной девкой, имея пышные формы и смазливое личико.
И теперь в несчастном ребенке она видела свою жизнь. Все повторялось, с небольшими поправками. И у этой сироты не оставалось впереди никаких просветов.
Под утро Эльвира задремала и проснулась от стука в дверь. Хозяйка Эшли пришла проведать найденыша. Девочка лежала с открытыми глазами и, не моргая, остекленелым взглядом смотрела на потолок.
Эльвира потрогала ее лоб жара не было. Но у ребенка не было желания жить.
Как тебя зовут, детка? спросила сочувственно Эшли, но ответа не последовало. Женщина почесала чепчик на затылке, обвела взглядом страдающую и после зареванной ночи опухшую Эльвиру, и протянула: тогда я назову тебя Меделин. Такого имени у нас в доме еще не было, и вышла, закрыв за собой не полностью дверь.
В этот момент девочка повернула лицо в ее сторону и проводила осознанным взглядом, а потом безучастно наблюдала, как по коридору, хватая в охапку хихикающую барышню, спешил в соседнюю комнату пузатый мужичок. И еще долго через стену слышен был шум борющихся тел.
Эльвира прижала к себе ребенка и прошептала:
Я позабочусь о тебе, ты будешь мне сестрой.
Только к вечеру девочка немного оправилась и встала с постели, подошла к открытому окну и, прислонившись виском к косяку, посмотрела на небо.
2
Забота о девочке отвлекла Эльвиру от ее горячего любовника и Эндрю все же решился уехать, пообещав вернуться как можно быстрее, продав зерно.
Новую жительницу этого убогого дома вольностей все называли Меделин и она не сопротивлялась, словно понимая, кем бы она ни была ранее, та жизнь осталась позади, а в этой реальности она стала другим человеком.
Девочка не разговаривала и никто не знал, она немая или все ещё в глубокой скорби. По ее хрупкому телу, еще плохо сформированному, она казалась на вид лет 11-12.
В итоге, все быстро встало на свои места и через пару дней мало кто уже заговаривал о происшествии. Ее родителей схоронили, и Эльвира никак не решалась отвезти Меделин на могилу попрощаться. Девочка тоже не выказывала своего желания.
Ей поручили мыть посуду и стирать белье вместе со старшими, престарелым шлюшками, которых чаще уже использовали лишь в качестве прислуги, а для утех звали лишь, когда молодые все были заняты.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...