Глава 3
Ника
Черт! рычит где-то мажор, пока я лежу на животе, боясь шевельнуться. Страшно представить, что я что-то сломала. Эй, ты чего застыла? раздается рядом, а потом бесцеремонные руки берут и переворачивают меня под мой громкий стон. В ноге простреливает боль, и я с ужасом жду, что она сломана. Мне просто не может повезти. Что болит?
Нога, сквозь навернувшиеся слезы говорю ему, и он тут же принимается исследовать мою ногу на удивление нежными касаниями пальцев. Мирзоев начинает с колена и доходит до щиколотки, когда я вскрикиваю, чувствуя боль.
Всего лишь вывих, констатирует он.
Откуда ты знаешь? вытираю я предательские слезы и внимательно наблюдаю за его действиями.
Я спортсмен, так что прекрасно разбираюсь в травмах. На счет три поставлю на место, считай, как всегда пугая меня своей хладнокровностью, говорит он.
Поставишь Что?! дергаюсь я, наклоняюсь вперед и пытаюсь оттолкнуть его руки. Не надо ничего делать!
Раз Два! И раздается щелчок под мой очередной испуганный писк.
Ты не сказал «три»! отдышавшись, обвиняю я его.
Ожидание хуже всего, не хотел тебя мучить, ухмыляется гад, продолжая держать мою лодыжку.
Не знала, что ты такой сострадательный, язвлю я, пытаясь выдернуть ногу.
Не дергайся! Ей нужен покой.
Вот и оставь ее в покое! Нечего ее лапать! возмущаюсь я, донельзя смущенная и обескураженная такой близостью этого психа. Да по одному взгляду его было видно, что ничего хорошо от него ждать не стоит!
Какая же ты все-таки неблагодарная. Смотрю, у тебя не только с извинениями проблемы, язвит он.
Лучше оставь мои проблемы мне и подумай, как нам выбраться! Я что-то не вижу выхода отсюда.
Давай только без истерик, морщится он, начиная оглядываться по сторонам в поисках выхода. Терпеть этого не могу.
Кто еще истерит? И знаешь, мне неинтересно, что ты там любишь, а что нет.
Смерив меня презрительным взглядом, который ощутимо проникает сквозь кожу, мажор игнорирует мой выпад и протягивает мне ладонь. Не хочу брать его за руку и верчу головой в отрицании.
Я сама, как-то обойдусь.
Как хочешь, было бы предложено, встав и отряхнувшись, он устремляется вперед.
Эй, погоди! Куда ты погнал?
Ты же сказала, что сама справишься, в чем дело? останавливается он и закатывает глаза, убрав руки в карманы джинсов.
Думаю, тебе повредит, если уйдешь и оставишь за собой мой несчастный труп.
Надо же, ты стала заботиться обо мне и моей репутации.
Не дождешься, шиплю сквозь зубы.
Надо было просто попросить, малахольная, сказать, что ты боишься оставаться одна в темноте, откровенно глумится он надо мной, вызывая негодование и ненависть. Какой он гадкий, смотреть противно, так и хочется дать по роже!
Если бы не обстоятельства, я бы с радостью осталась одна! Тебе не говорили, что ты не образец вежливости и такта? язвлю, решая задеть его побольнее.
Знаю, что ему пофиг, но всё же не могу остановиться.
А кто мне что-то должен говорить? Думаешь, меня интересует чье-то мнение? Уж твое точно нет.
Кто бы сомневался, заканчиваю бесполезный разговор, шагнув вперед.
Черт, больно. Но ничего. Главное не показывать ему, что мне тяжело идти, а то как начнет насмехаться. Видимо, это природой заложено в мерзопакостного мажора!
***
Ни за что бы не подумал, что отсюда так сложно выбраться, бормочет он спустя полчаса бесполезных попыток выбраться и криков в дыру в потолке. Мы пытались разными путями найти выход из пещеры, но в итоге ничего не вышло.
Черт, пинаю ни в чем не повинный камень, вымещая на нем свою злость.
И телефон, найденный мной, кажется, сломался, трещинами пошел. От этого слезы наворачиваются. Я не хочу плакать, точно не в присутствии заносчивого мажора, но мне так горько оттого, что совершенно глупо провалились сюда и я потеряла единственное средство связи. Я так долго копила на этот телефон, в нем столько памятного. Снимки, заметки, да даже телефонные номера. Как я всё это восстановлю?
Что ты там бормочешь? оборачивается ко мне Мирзоев, который пытался протиснуться сквозь ущелье в стене, хотя даже я бы туда не пролезла.
Ничего, огрызаюсь я, садясь и вытирая навернувшиеся слезы краем рукава толстовки. Нашел выход? Или нам так и придется сидеть тут?
Ты что там, плачешь? приближается он ко мне, что совсем не радует. Нога, что ли, болит?