Еще днем небо затянуло плотными тучами, но сейчас ветер гнал их на север, оставляя за собой черноту и блеклое сияние мерцающих звезд. Удивительное явление раздвоенного неба только будоражило воспоминания. Из мыслей меня выдернуло еле заметное движение справа. Я повернулась и замерла на тяжелом выдохе.
Между деревьями показалась темная фигура волка, слишком большого, чтобы назвать его обычным. О нет, он был особенным. Рыжие пятна на его боках соединялись с молочного цвета шерстью на шее и темно-серой на спине. Волк не сводил с меня огненных глаз, медленно приближаясь. Лишь когда он сел рядом и наклонил ко мне голову, я снова смогла дышать.
Но я не чувствовала его запаха, не слышала биения сердца, даже способность не позволяла мне ощутить его присутствие.
Привет, прошептала я, запрокидывая голову. Снова пришел меня утешить?
Волк наклонился и уткнулся влажным носом в щеку. Но я не почувствовала этого прикосновения.
Я знаю, что ты ненастоящий, я погладила его мягкую шерсть на шее. Но ты нужен мне.
Волк заворчал и придвинулся ближе, чтобы я смогла на него опереться. Но я ничего не чувствовала. Не ощущала шерсти под щекой, тепла, его дыхания. Волк мираж, нарисованный моим больным сознанием. Картинка, созданная воспоминаниями о нем.
Я запустила пальцы в густую шерсть, как делала это однажды на этом же обрыве. Закрыла глаза, вспоминая тепло, которым Джонатан согревал мое мертвое тело. Прислушалась к его голосу, доносившемуся из подсознания.
Пусть этот волк не настоящий, но он все, что у меня есть, все, что я могу себе позволить. И он нужен мне, как воздух, как вода, как тепло, как земля нуждается в солнце.
Волк лег на землю и, положив голову на мои колени, уставился на горизонт.
В какой-то из вселенных мы можем быть вместе прошептала я, поглаживая мой самый желанный мираж. Хотелось бы, чтобы в этой.
Наступил рассвет. Солнце неспешно поднималось над кромками деревьев, вызолачивая пушистые облака. Ветер к утру усилился, и пусть небо снова затянулось, скрыв за белой пеленой свою синеву, дождя не предвиделось. Я втянула свежий утренний воздух и улыбнулась. Пахло любимым морем, влажной травой, мхом и привычной елью все, как прежде. Кажется, это место настойчиво пыталось стать моим домом.
Волк исчез, как только я заставила себя смириться и отпустить его. Я знала, что, когда снова станет плохо, мое сознание живо нарисует его образ. Только эти миражи меня и спасали последние три недели. А может, наоборот, именно они дразнили мою душу, и с каждым днем разлука с Джонатаном душила все сильнее.
Когда солнце окончательно взошло, а небо посерело, я отправилась домой. Платье сзади промокло из-за влажной земли, мне не нужно было осматривать его, чтобы знать на шелковой ткани пятна грязи и травы. Надеюсь, химчистка все исправит. На удивление мне понравилось это платье, а сомнения по поводу слишком откровенного наряда окончательно пропали после нескольких комплиментов. Несмотря на возникшие трудности, хорошая выдалась ночь насыщенная и веселая.
К счастью, приближаясь к дому, я чувствовала всего одного вампира, а точнее, вампиршу. Видимо, Крис снова уехал развлекаться. Тайлер, значит, все еще с Мэри. Надеюсь, у них не будет проблем из-за того, что я сбежала и оставила ее без присмотра. Джордж и Софи уехали еще вчера, кажется, они решили навестить старых друзей в Портленде. Эммы и Айзека тоже нет дома, наверное, они снова отправились по финансовым делам.
Оказалось, что бюджетом семьи занимается Эмма. Благодаря острому уму и так называемой хорошей интуиции, она знала, куда и когда вкладывать деньги. Эмма и мне предложила заниматься моим счетом, я согласилась. Тем более что это отдушина для Эммы, ей нравилось испытывать азарт от игры на бирже, нравилось инвестировать в убыточные компании и доказывать самой себе, что она может вывести из кризиса кого угодно. Эмма была великолепным стратегом с многогранной способностью.
Наконец из-за деревьев показался дом и вскоре я уже запрыгнула на балкон. Как бы я ни хотела не замечать изменения в комнате, они были слишком явными. Вместо прежних чисто белых стен светло-серые. Небольшая деревянная кровать сменилась огромной, с высоким мягким изголовьем, обитым темно-синей тканью. На постели красовалось пушистое покрывало и множество маленьких подушек: от чисто-серебристых до сине-золотых. В углу Фиби поставила вазу из темного стекла, а в ней сухие высокие пампасы. Они мне не нравились, но спорить было бесполезно. Я боялась, что если начну возражать, то Фиби назло притащит какой-нибудь фикус и поставит трюмо с аксессуарами, которые я должна буду носить.