Михайлов Андрей Александрович - Как мы жили в СССР. Осенью стр 2.

В тот день вряд ли кто из нас всерьёз задумывался про то, что впереди нас ждёт ещё девять таких вот первых сентябрей! Мы лишь настороженно радовались (а ещё больше  неосознанно волновались) тому, что вот оно, свершилось то, о чём мечтал каждый советский дошколёнок. Первый раз  в первый класс! (Что, как выяснилось, не было абсолютной догмой: уже рассевшись за парты, мы обнаружили, что среди нас есть такие, для кого «первый» был не впервой  учителя тогда ещё не очень печалились по поводу «испорченных показателей». )

Дух обречения

Честно признаться, я умудрился не запомнить ничего конкретного из того 1 сентября 1965 года. (Наверное, с такой памятью из меня вряд ли получится хорошим мемуарист. Или наоборот?) Конкретика улетучилась, но ощущения остались. В душе навечно засел горьковатый запах астр в руках сотоварищей, мобилизующий миазм новой накрахмаленной одежды и всё пронзающий тонкий аромат начинавшегося тления природы  опадающих яблок, увядающих трав, молодого сена на окружавших Посёлок полях.

Перемешанный и взболтанный дух обречённо испаряющегося прошлого и неотвратимо наползающего будущего  вот тот возбуждающий коктейль, который для меня с тех пор знаменовал приближение каждого очередного 1 сентября. Хватишь полной грудью на бегу истомного летнего воздуха и почуешь вдруг трагическое окончание бесшабашных каникул и неминуемость наступления нового учебного года. Но особо остро этот излом мешался в душу именно заветным сентябрьским утром зачинавшим осень, тотчас после волюнтаристического пробуждения, с первым осознанным глотком переменившегося воздуха.

1 сентября 1966 года. Елена Габбасовна Даулетбекова, «наш директор», настраивает нас на начало нового учебного года.

День 1 сентября становился магической гранью, разделявшей два совершенно непохожих мира. Мира «до»: когда по дворам отчаянно скрипели качели, окружающее земное пространство переполнялось неистовым детским гамом, будильники звенели только для взрослых, и заповедный родительский клич: «Домой пора!», раздавался глубоко в сумерках. И мира «после»: когда скрип качелей сменялся скрипом перьев в классах, уличный гам перемещался в спортзалы и на пришкольные спортплощадки, будильники становились одинаково беспощадными ко всем, и уже другой неизбежный призыв: «Иди готовить уроки!», всегда неожиданно и исподтишка обрывал всё самое светлое гораздо раньше солнечного заката.

Аромат Просвещения и скрип Образования

И ещё одним чудесным духом были преисполнены те первые сентябрьские деньки  запахом новых учебников, пропахших свежей типографской краской и ещё не просохшего до конца клея.

В нашем Научном городке, как ни странно, книжных магазинов отродясь не бывало (как и нет до сих пор!). Потому за учебниками и тетрадками приходилось ездить в Город. Городов было много, но Город  единственный, Алма-Ата. В Алма-Ате же случались школьные ярмарки и располагался «Детский мир», где продавалась форма, и рядом с которым находился известный магазинчик школьно-письменных принадлежностей. А ещё за книгами-тетрадками можно было отправиться в Талгар (наш райцентр, который хотя формально тоже считался городом  но Городом для нас сроду не был), или ещё ближе, в Табаксовхоз. Книжные магазины встречались повсюду, кроме нашего Посёлка с его высоколобыми обитателями!

Конец 1960-х. Праздник Букваря яркий пролог первого учебного года для первоклашек.

Так как мало что тогда доставалось легко и с первого раза  «ездить за учебниками» приходилось по несколько раз. Это был своеобразный ритуал и пролог 1 сентября. В те годы, почему-то, школы ещё не раздавали «в лизинг» школьные учебники. Правда что-то можно было получить «в наследство» от старших товарищей. Но в «наши годы» реформы, ознаменованные переходом на новые учебники, такое проходило редко.

Зато каким удовольствием было пролистать купленные учебники, такие праздничные и девственно опрятные, наполненные всей той необходимой премудростью, которую предстояло переместить в голову в наступающем учебном году. «Азбука», «Арифметика», «Родная речь»  всем им грозила долгая и многотрудная жизнь, сопряжённая с грядущими перипетиями судеб их наивно-счастливых обладателей.