Я запутался и взволновался ещё больше после нашего с Платоном разговора, и огорчился, потому что он означал, что в ближайшее время мне не увидеть Таню
Да, ты прав, Лётчик, новости были нехороши. И странны. Вдруг Таня оказывается в центре странного дела об убийстве, я, как криминальный журналист, очень хорошо понимал, как всё может повернуться в таком разбирательстве.
Я поехал с этим к Марку, и самой Тане. Её я застал спящей, и Марк вышел со мной на кухню, подальше от спальни, хотя тут в любой комнате мы не помешали бы Тане спать.
Как Танюшка?
Выправляется, кивнул Марк, плотно прикрывая кухонную дверь. Вчера температуры уже не было и позавчера тоже. Слабая ещё и не ест ничего.
Он не отдал её в больницу, хотя двустороннее воспаление вещь нешуточная, но научился делать капельницы и всё остальное, что было необходимо, чтобы помочь ей сейчас. Даже кислородный аппарат купил. Первые дни, когда Таня плохо соображала в своём полуобморочном состоянии, она молчала об этом, а когда стала немного выправляться, сказала ему:
Марик, теперь я чувствую себя инвалидом на смертном одре отдай кому-нибудь эту штуку, в больницу подари, они счастливы будут.
Непременно подарю, не сомневайся, вот поправишься полностью, сам отвезу в больницу, улыбнулся Марк.
Таня похудела, но и он осунулся за эти дни, не отходил от неё ни на шаг, отключил её телефон и не пускал никого, кроме нас с мамой. И был напряжённым и серьёзным, не отпускал своих обычных острот. Мама помогала тоже, как могла, больше советом. Когда я увидел, как ловко Марк орудует с капельницей, я высказал ему своё восхищение.
Он посмотрел на меня строго, без улыбки:
Вообще-то нечем восхищаться, Платон, я отлично умею делать внутривенные инъекции. Могу попасть в любую вену, даже подключичную. И не только Тане, но даже самому себе. Ну это к сожалению, он посмотрел на меня потемневшими глазами. К сожалению, н-да но и к счастью, как выяснилось.
Он спросил, хочу я чаю или кофе, или, может быть, коньяка, включил чайник, по-моему, автоматически, и достал бутылку из буфета. Тане нравилось оформлять вот так свой дом: со смесью старины и современности. Поэтому здесь, на кухне в белых тонах, у неё линии старинных шкафов, гнутых ножек стола, стульев и креслиц поодаль у окна, а окон в кухне было два, выходящих на улицу, скатерти с домотканым кружевом, и таких же салфеток, соседствовали с самой современной кухонной техникой.
Выслушав всё, что я сказал ему, Марк долго молчал, налил себе и мне коньяка в сверкающие пузатые бокалы и мы сели с ним в те самые креслица у окна.
Странно Зачем копать под Таню?
Вот это был самый правильный вопрос. Ну нашли неопознанное тело, не опознали, и похоронили, что особенно разбираться-то? Разве мало такого происходит теперь? Сплошь и рядом. Но они почему-то настойчиво разрабатывают его.
Было бы логично предполагать, что Таня, напротив, опознает Курилова, если уже она рассчитывала, якобы, на его невероятное наследство, чушь собачья а тут логика где у них? сказал я, покачав коньяк в бокале.
Платон, тут нечисто дело. Таня не цель, она средство, которым хотят поразить не её. А, например, тебя, сказал Марк и посмотрел на меня.
Меня?! удивился я. Тебя понятно, но я-то
Нет, Платон, думаю, всё же тебя, сказал Марк, и, взяв в руки сигаретную пачку, стал вертеть её, не открывая. Я фигура прозрачная и незаметная, законспирированная лучше Штирлица какого-нибудь, с самого начала мне нравилась сама эта игра шифроваться, поэтому я нигде на свет ни разу не выходил. Я для всех богатый мажор, проживающий наследство предков.
Но кто-то всё же знает, кто ты есть?
Только Таня, он посмотрел мне в глаза и я понял, что ей-то он доверяет всецело. Остальные знают только малююююсенькие кусочки мозаики, он даже показал холёными белыми пальцами, какие это маленькие кусочки. Так что, Платон Андреич, ищи, кому ты насолил и крепко.
Кому я растерялся.
Вообще-то освещать криминальные новости занятие неблагодарное и опасное со всех сторон, тобою недовольны правоохранители, тебя ненавидят и преступники, хотя при необходимости и тем, и другим, ты способен принести немалую пользу. Журналистские расследования выявляют преступления, к которым сыщикам бывает не добраться своими путями, а подозреваемые, если они невиновны, могут тем же способом отстоять свою невиновность. Но и тех, и других довольных и озлобленных у меня за спиной целый сонм. Господи, лучше бы согласился светские новости эти тупые, освещать. Уйду из криминальной надо подумать, куда