«Хиус» завис слева от спутника на границе апертуры излучающе-собирающей зоны «туннеля», которая, как было доказано предыдущими экспериментами, имела форму воронки, расширяющейся под углом в 10 градусов относительно гипотетической оси «туннеля» и экспоненциально увеличивающей свою проницаемость по мере удаления от ограничивающей солнечную систему «стенки». А в пятистах метрах справа и в двухстах метрах дальше от астронавтов и спутника следовал за ними в сторону центра «окна к звёздам» один из трёх стыковочно-посадочных модулей, фактически представляющих собой многоразовые космические корабли типа «Ньёрд».
Эти спейс-шипы были детищем консорциума американских, европейских и российских аэрокосмических фирм и японской Национальной аэрокосмической лаборатории (NAL). Каждый из членов консорциума внёс в разработку свои лучшие достижения, что позволило всего за три года создать потрясающую машину, способную совершать манёвры в космосе и атмосфере любой плотности. А своё название корабли этого типа получили с подачи одного из испытателей, бывшего по рождению норвежцем. «Ньёрд» в скандинавском пантеоне был богом не только ветра и моря, а ещё и удачи.
И сейчас один из таких кораблей, управляемый вторым пилотом экспедиции австралийкой Кендрой Тейлор со штурманом японцем Коноэ Сэтору, следовал за приближающимися к границе «окна» трио из спутника-зонда и контролирующих его астронавтов. А на подстраховке в кабине второго модуля дежурили Русаков и третий штурман и пилот экспедиции американец родом из индейского племени анишинаабе, носивший официальное имя Калеб Фернандес и при этом среди членов экспедиции именуемый своим первым, индейским именем Гекек, что означало Ястреб.
Спустя час спутник замер в трёх метрах от границы и рядом с ним зависли Пирсон и Мортенсен. «Ньёрд» замер в пятистах метрах правее и в двухстах метрах дальше от поверхности границы. Тейлор готова была по первому же сигналу с «Хиуса» или от контролирующих спутник астронавтов с предельным ускорением сблизиться с Айзеком и Йенсом и подхватив их специально сконструированной упругой сетью, на максимальной мощности двигателей рвануть в сторону «Хиуса». Который, в свою очередь, в случае опасности должен был вывести на форсажный режим одновременно термоядерно-фотонный двигатель и плазменно-протонный ускоритель, и сразу после подлёта «Ньёрда» захватить его сверхмощным магнитным полем, притянуть к стыковочным тросам и начать ускорение от границы «окна».
Пошла команда на запуск первой камеры, произнёс Парандип.
Запуск камеры подтверждаю, ответил Пирсон.
До сближения с границей пять, четыре, три, две, одна, ноль.
Камера прошла границу. Оптоволокно продолжает разматываться.
Камера фиксирует равномерное освещение, равное светимости Проксима Центавра, соответствующее стандартно принятому удалению. Длина прошедшего границу оптоволокна 11 метров.
И сразу вслед за этим из уст обычно невозмутимого сикха вырвалось:
О-о-о Даю сигнал торможения. Это невероятно!
Размотка оптоволокна прекратилась, доложил Пирсон. И не удержался от вопроса: Что случилось?
Звёздная система выглядит так, словно камера оказалась прямо на её границе. Продолжаем программу. Даю на микродвигатели камеры импульс для разворота.
Спустя несколько секунд Парандип произнёс:
Камера показывает ровную поверхность со светимостью, по всей видимости, равной светимости нашего Солнца, наблюдаемой на границе системы Проксима Центавра. Запускаю излучающее оптоволокно.
Отделение насадки излучателя подтверждаю, доложил Пирсон. Насадка приближается к границе. Остановилась в тридцати сантиметрах от поверхности.
Включаю программу передачи сигналов в широком спектре частот, произнёс Парандип. И спустя примерно минуту добавил:
Камера показала полное прохождение всех сигналов. Никаких искажений или задержек не зафиксировано. Камера действительно находится в системе Проксимы Центавра. До которой от вас, ребята, формально всего 15 метров. Показатели с закреплённых на камере датчиков соответствуют физическим параметрам, сходным с нашими. Никаких экстремальных, или отличных от нашей физики показателей не фиксируется. Коллеги, у нас получилось!
Ура! раздался в эфире голос не сдержавшего эмоций Русакова.
Отставить радоваться! вторгся в разразившийся радостными возгласами остальных членов экспедиции эфир строгий голос Флореса. Продолжаем программу. Парандип, запустите вторую камеру и пусть она улетит на максимальную длину оптоволокна. Посмотрим, не возникают ли какие-то сюрпризы по мере удаления от границы с той стороны. А заодно попробуем определить физические характеристики самого «туннеля». Может быть, найдём подтверждения той или иной из теорий о возможности превышения скорости света при перемещениях материальных тел. А то вон Стивен Вольфрам говорит, что не может спокойно умереть, пока не узнает, есть ли подтверждение правоты его теории.