Все эти так называемые любители животных съехались сюда с самых отдаленных окраин горноморья, рассчитывая на победу своего маленького кормильца. Поскольку подтверждение или завоевание титула повышает престиж породы и положение в рейтингах следовательно, увеличивается и цена потомства. Как видно, корысть мощный двигатель.
Но вот, слава богу, подходит к концу второй день напряженного мероприятия: завершаются последние конкурсы, вручаются оставшиеся призы и награды, расходятся судьи, члены оргкомитета, обмениваются впечатлениями заводчики и эксперты по породам рассеивается тягостная атмосфера Напоследок поинтересуемся у организатора выставки: "Това Феклистовна, зачем им все это надо? Не знаю, честно ответила она. Каждый находит свою выгоду".
А выгодой вряд ли назовешь любовь, ведь правда? Так кто же из них в таком случае, извините, бо́льшая свинья?»
Тем временем, пока я декламировал у себя на кухне, мой репортаж прочитала и Това Феклистовна и дальше все события развивались стремительно, лавинообразно вызывая каждое последующее. Сначала взбешенная председательница племенной комиссии буквально оборвала редакционный телефон. Из трубки, плотно прижатой к слоновьему уху Шефа, даже без громкой связи на всю редакцию разносился пронзительный вокализ. Многим сотрудникам чудилось, как позже они это обсудили во время перекура, что сплошной поток гласных звуков иногда сливался в отдельные слова. В основном это были: «опровержение», «безобразие», «хамство» и даже впрочем, тут единого мнения не сложилось.
После выслушанного десятиминутного соло-концерта раскрасневшийся Шеф слабеющим голосом позвал Эллочку и попросил принести ему свежий выпуск газеты, пачку валидола и бутылку лекарства от всех невзгод виски «Вандер Лайфсонс», а сам побрел к себе за перегородку. Когда Элла оторвалась-таки от сигареты и выполнила поручение «дяди Шефа», тот уже немного справился с собой, поскольку обнаружил в ящиках стола три почти пустых бутылки «Лайфсонса» такая была привычка у Шефа, никогда не допивать содержимое до дна. Из спасительных остатков набралось немногим меньше чайной чашки, но даже это смешное количество помогло ему продержаться до новой порции.
Постанывая, главный редактор «Горноморсквуда», наверное, в десятый раз перечитывал мой репортаж Вот уже около четверти часа он нервно рассасывал валидол таблетку за таблеткой и запивал лекарством покрепче. Однако ни одно из средств не помогало Шеф накрутил себя так, что уже не мог спокойно усидеть в кресле: он то и дело порывался сорваться с места и куда-то побежать, но тут же бил кулаком по подлокотнику и на минуту-другую затихал, стыдливо пряча лицо в ладони Затем цикл повторялся снова.
Сухонь молча потирал друг о друга вспотевшие ладошки и хищно ухмылялся, поглядывая в сторону жалобных стонов, доносившихся из-за черной пластиковой перегородки. Солнце для него сегодня светило как никогда лучезарно
К счастью или к огорчению, но ничто на свете не длится вечно или хотя бы достаточно долго, особенно, если это что-то приятное. Через час моего ликования, сразу после звонка Шефа, чувство радости сменило другое чувство. Трудно его описать, но одно ясно: какое-то неприятное. Шеф был не то чтобы взбешен, просто ярость затмила ему ум, а «Лайфсонс» подогрел кровь. В общем, все что я понял из его цветастых и быстро сменяющих друг друга идиоматизмов, это императив: выражаясь прилично, поскорее предстать перед ним в редакции, где он меня с нетерпением ждет, чтобы что-то там устроить и показать. Очень жаль, но, судя по тону Шефа, на приглашение на праздничный банкет по случаю моего успешного дебюта это не было похоже.
«Короче, все как всегда, опечалился я. Вместо благодарности я получаю взбучку. До чего же жадные люди эти начальники: чтобы не платить гонорар, пускаются на всевозможные ухищрения».
Глава 4
Сказать по правде, в этот раз Шеф меня напугал не на шутку. Я никогда прежде не видел, чтобы лицо человека так сильно раздувалось и приобретало столь жуткий красный цвет но все же я справился с испугом и быстренько, пока у пунцового руководителя ничего не лопнуло, поинтересовался:
Шеф, а я могу получить свой гонорар?
Я как в воду глядел: что-то обязательно должно было лопнуть, и это оказалось его терпением. Главный редактор неожиданно завопил во всю глотку:
Какой я тебе к черту Шеф, ты, вредитель?! Да как ты только посмел!.. Тоже мне, репортер нашелся!.. Гонорар ему Да я тебе три шкуры!..