Как раз на морковкино заговенье дойдут. Мамаев тоже одевался.
Так наложите на них ваши скоростные арканы, господа великие чародеи. Хоть какой от вас толк будет, огрызнулась я. Ты куда собрался?
Провожать, галантно ответил Эльдар. Ругаться с носильщиками, убеждаться, что попутчики тебе попались не совсем злодейского вида, а пуще прочего, скрываться от разъяренного начальства, которое непременно шкуру с меня спустит за то, что тебя отпустил.
Остынет, пообещала я, еще раньше, чем встретитесь.
Секретарь на дорожку меня перекрестил.
Извозчика взяли приказного, не сани, легкий фаэтон с обмотанными по зимнему времени цепями колесами. Чародей еще пассы некие руками произвел для легкости хода и во избежание скольжения.
Давай, букашечка, предложил Мамаев, когда повозка тронулась с места, расскажи дядюшке Эльдару, что с тобою приключилось.
Задание у меня, дядюшка, вот что.
С самого утра места себе не находишь, глаза красные, стало быть, ревела, смеешься громко, да все невпопад, перечислил чародей. Вчера спокойна была, свидание тайное предвкушала. Или кавалер, тот самый тайный, обидел?
Я посмотрела в спину возницы.
Мне бы, Эльдар Давидович, не хотелось с вами на службе личные дела обсуждать.
До благонравной Цветочной улицы ехали молча. Слезы на щеках льдисто покалывали, но я их не стирала, чтоб спутник не видел моего плача.
В коляске обожди, попросила я весело Эльдара и чуть не вприпрыжку, демонстрируя радость, побежала домой.
Всенепременно, согласился чародей, закрывая за собою дверь моей квартиры. Обожду там, померзну Геля!
Я бросилась ему на грудь.
Охота тебе, Мамаев, со мною возиться!
Ты мне друг, Попович. Он гладил меня по голове, я хлюпала носом, уткнувшись в его шинель. Я друзей не бросаю. Ну что ты расклеилась? Будь ты мужиком, я б тебя напоил, ты бы и выпустила наружу все, что накопилось. Но ты у нас барышня, хоть и суфражистка, да и на хорошую качественную попойку часа мало.
Под монотонное бормотание я немного успокоилась, перестала вздрагивать, сказала доверительно:
Тошно мне Эльдар, ох как тошно. Вроде все правильно делаю, ни в чем душой не кривлю, а радости нет. Казалось, вот она, служба, о которой мечталось. Учись, Геля, работай
А тут Крестовский со своими амурами невпопад?
Это я невпопад! Сама влюбилась, сама
Принижать себя не смей! прикрикнул Мамаев. И вину нелепую забудь.
Ладно, со вздохом отстранилась я. Для качественного дамского рева часа не хватит. Помоги тогда вещи собрать.
Помощь заключалась в том, что чародей, распахнув дверцы гардероба, бросал в сундук все подряд. Я же жаловалась ему, присев на краешек кровати:
Решать что-то надо, либо служба, либо любовь. А как тут решишь, когда ежедневно Семена перед собою вижу? Вот я и ухватилась за этот Крыжовень, чтоб отдалиться на время, мыслям потаенным простор дать.
Звучит логично, согласился Мамаев, только вот слезы твои в эту картину не вписываются.
Юлий Францевич к себе в тайный сыск служить зазывает.
А ты?
Я б пошла, но Не знаю, как объяснить. Ну вот, представь, беседуем нынче утром, его высокопревосходительство господин Брют, по обыкновению, сама любезность. Обсуждаем дело о дамских обществах, что с сечня совместно с тайными ведем. Слово за слово Не хотите ли, Гелюшка, присутствие сменить? Ах, разумеется, чародейский сыск нынче в таких эмпиреях витает, под патронатом самого императора находится, не снизойдете до старика! Я натурально не успеваю ни словечка вставить, чтоб возразить прилично насчет возраста. Сама думаю, Геля, это ведь перфектно получится! У тебя и служба будет, и с Семеном можно не расставаться. Но Брют продолжает. Шалун Семушка на повороте Юлика обскакал. Это он себя так называет Юлик!
Мамаев хохотнул, захлопнул крышку сундука.
И каких гадостей наш Юлик тебе еще отсыпал? От них рыдала?
Сказал, Крестовский ваш беспринципный интриган, который в амбициях своих не только через барышню влюбленную, но и через друзей перешагнет. И если я в то не верю
Дальше слова не шли ни в какую.
Геля! вздохнул чародей. Не тяни время, у нас извозчик заиндевел совсем от твоей нерешительности.
Так пошли, взялась я за ручку сундука. Больше там нечего рассказывать.