В тридцать восьмом году Скорин уже работал в разведке, для окружающих он был геологом, что могло объяснить его длительные командировки. Получив задание ехать в фашистскую Германию в спецкомандировку на один год, Скорин сказал Лене, что отправляется в экспедицию на Восток. Сергей приготовил три письма, которые должны были с соответствующими штемпелями с трехмесячным перерывом прийти к ней. Он уехал, договорившись с Леной, что по возвращении они поженятся, он получит отпуск, воплотится в реальность их мечта Черноморское побережье.
Первое сентября тридцать девятого года началась война, и Скорин застрял в Германии. На некоторое время с ним прервалась связь.
О том, что у Скорина есть невеста, никто, кроме Петрухина, не знал. О своей беременности Лена узнала после отъезда Скорина; когда родился сын, написала в «геологическую экспедицию», ответа, естественно, не получила. Скорин пропал.
Так прошло четыре года.
Как Лена? после долгой паузы спросил Скорин.
Что я мог ей говорить? Официально она тебе не жена! Правду сказать нельзя. А тут еще связь с тобой тогда потеряли. Чего только я ни делал, чтобы ее успокоить. Твержу одно: жив Сергей! Жди. Что родился ребенок, она и от меня скрыла, я сам за кордон уходил. Узнал год назад.
В палату вошла сестра.
Сергей Николаевич, сейчас укольчик сделаем, как о радостном событии сообщила она и поставила поднос с инструментами на школьную парту.
Костя пошел к выходу.
Терпи, Серега, я покурю пока. Он быстро спустился в вестибюль, где его ждала Лена.
Увидев Костю, Лена встала. Была она высока и стройна, видимо, когда-то очень красива. Точнее, Лена и сейчас была красива, но серая усталость лица, которой так щедро покрывала лица людей война, старила ее.
Нормально, Ленка. Жив твой герой!
Мой? Лена теребила кончики платка. Забыла, как он и выглядит.
Сейчас увидишь!
Четыре года. Лена села. Ни одного письма. Чужой, равнодушный человек. Она повысила голос. И не объясняй мне
Костя взял ее за руку.
Нет, сегодня не могу.
Лена! Костя беспомощно оглянулся, увидел на столике регистратуры телефон, подвел к нему Лену. Ну, хорошо. Костя снял трубку, набрал номер. Вера Ивановна? Петрухин. Майор у себя? Соедините, пожалуйста. Он пожал Лене руку, заговорщицки подмигнул. Здравствуйте, Николай Алексеевич. Из госпиталя. Нормально. Так когда вы ее примете? Хорошо, товарищ майор. Он положил трубку, отошел с Леной к окну. Вот что, Лена. Ты поезжай на Лубянку, зайди в бюро пропусков
Почему на Лубянку? Что Сережа сделал? Лена смотрела испуганно.
Разведчик твой Сережа. Четыре года у немцев был
Так почему же?..
Объяснят, Лена. Тебе все объяснят.
Костя довел женщину до дверей, затем бросился вверх по лестнице. Скорин встретил друга вопросительным взглядом.
Начальству звонил. У нас теперь начальник новый
Знаком. Он навещал меня. Он и на передовой был, когда я пробивался.
Знаю. А меня можешь поздравить: на фронт еду.
Как на фронт?
Война, Сережа.
Но ведь ты
Был, Сережа. История глупая получилась.
Какая история? раздраженно спросил Скорин. Ты прирожденный разведчик.
Видно, нет. Костя жестом остановил Скорина. Кто кому рассказывает? Он сел, вздохнул виновато и, стараясь не смотреть на Скорина, начал рассказывать: Был я у немцев в тылу, на оккупированной территории. Легенда у меня была хорошая, у немцев большим авторитетом пользовался. Информация шла отличная. Местный иуда там объявился в гестапо следователем работал. Не человек вовсе. Ты таких и не видел.
Видел.
То фашисты, а здесь свой! Партизаны его к вышке приговорили. Два раза пытались Очень осторожный подлюга был.
И ты его шлепнул сам! сказал Скорин. Поэтому пришлось все бросить и уходить. Он приподнялся, хотел добавить еще несколько слов, сдержался. Он отчетливо представил, в какое трудное положение поставил Костя подполье.
Скорин откинулся на подушки. Долго молчали, наконец Скорин сказал:
Извини! Но ты же профессионал, Костя.
Он детишек истязал. Если бы я его не убил, я бы сам умер.
Отстранили, значит. Скорин вздохнул.
На фронт! Костя заулыбался. Ну, дорвусь я! Никаких тебе хитростей. Там они, здесь мы!