Система-в-себе - Григорий Неделько

Григорий Неделько

Система-в-себе

Энтропер

Уинк не понял, что произошло: просто в один момент он осторожно шёл внутри густой вязкой тьмы, затапливавшей неосвещаемый коридор космического корабля, а в другой нечто быстрое, массивное и мощное обхватило его, сдавив, казалось, сразу всё тело. Воздух разом вышел из лёгких Уинка; он пытался сопротивляться, вырываться, драться за свою жизнь, но то, что пленило его, издевательски легко обнуляло результат всех стараний.

Начало жечь горло, в голове помутилось, туман наполз снаружи и изнутри, Уинк начал терять сознание. В процессе этого он предельно ясно гораздо чётче, чем в любое другое, обычное время,  ощущал, что его руки и ноги выворачиваются, бесконечно покорные чужой враждебной воле. Стали трещать кости, потом ломаться. Хотелось закричать, он даже выдавил из себя некое слабое подобие звука, что, впрочем, мгновенно и навсегда погибло во мраке длинного широкого холодного коридора.

Раздался удар будто здоровенным молотком били по стене звездолёта а затем и по полу, а после и по потолку. Уинка или то, что от него оставалось: полуживое, полудышащее, полумыслящее подняло в воздух. Высота коридора три с лишним метра, однако поражённого беспомощностью человека, испытывающего колоссальные и (какая-то часть сознания твердила и твердила это!) нереальные, ни коим образом не вероятные в обыденной жизни перегрузки и боль,  что-то без всякого сомнения убеждало несчастного: он преодолел намного большее расстояние.

Правда то или нет, выяснить Уинку не удалось точнее, даже если ответ и проник внутрь сознания и назвал себя, незримый могущественный пленитель сдавил покорное, наполовину мёртвое тело так, что превратил человеческую фигуру в бесформенный, полный мяса и крови мешок. Кровь потекла струйками и закапала на идеально ровный, поделённый на сегменты пол космического корабля.

Далее последовала полная неподвижность. Через несколько секунд глухой удар об пол. Массивная смертельная угроза почти беззвучно покинула этот отсек корабля, и сцена событий опустела. Ни звука, ни движения; лишь плотная тьма всёпоглощающая и безразличная.

Ботинки Гросснера высокие на толстой подошве, с механическими заклёпками и шнуровкой,  ступали по самоочищающемуся титану сектора H-7. Двухметровый брюнет с короткой стрижкой и мощными плечами водил из стороны в сторону самоподзаряжающимся от среды фонариком в надежде с его помощью развеять окружающий мрак и тайну, что пряталась в чёрном чреве. Слева от Гросснера вышагивал среднего роста блондин с зачёсанной наверх чёлкой, значительно сдобренной гелем; рука бортмеханика Маккинена держала фонарик чуть меньшего размера, который, хоть и светил не столь ярко, обладал функцией автоматического регулирования луча. По правую от Гросснера руку вышагивала доктор Вишницкая совсем невысокая женщина с большими голубыми глазами (но предпочитавшая зелёные линзы), с объёмной высокой грудью, крутыми бёдрами и удивительно изящными руками; в распоряжении врача не было источника света, зато ей достались два миниатюрных, лёгких, с малой зарядкой энергера. У старпома и бортмеханика «обойма» энергеров в два раза превосходила такую вместительность, поэтому шансы, в целом, уравнивались.

Гросснер ступал по непонятно как и откуда здесь взявшемуся стеклу. При каждом новом похрустывании старпом непроизвольно морщился.

 Зря мы согласились, чтобы туда отправился Уинк,  вполголоса давила тишиной и неизвестностью темнота коридора проговорил Маккинен.

 Он капитан,  просто и тоже сохраняя определённую таинственность в голосе ответил Гросснер.

 Ну и что? Без него нам

Гросснер не дослушал резко повернул голову и недовольно бросил:

 Хватит. Может, с ним всё в порядке, а мы зря волнуемся.

 Тогда почему он не выходил на связь?  вступила в разговор Вишницкая.

Гросснер не стал заниматься измышлениями:

 Не мог.

 Но почему?

 Это мы и пытаемся выяснить.  Старпом замер на месте и внимательно посмотрел на Вишницкую.  Разве нет?

Двое спутников также были вынуждены остановиться.

 Да,  подтвердила врач.  Но неужели ты не чувствуешь

 Верно,  поддержал Маккинен.  Тишь, и ни хрена не видать. И разбитое стекло Откуда оно взялось-то? Хотя есть у меня предположение

 А что тут предполагать?  Вишницкая направила луч фонарика вглубь коридора и на стену, потом щёлкнула кнопкой усиления.  Глядите.

Гросснер подошёл ближе; на ходу, не сдержавшись, пнул осторчетевшие осколки. Старпом поднял фонарик и посветил туда же, куда и Вишницкая.

 Отлично  и выдохнул, и выплюнул он, после чего прибавил пару подходящих случаю выражений.  Лампы разбиты

Действительно, шагов через двадцать пять тридцать от них начинался участок коридора, где все все без исключения лампы оказались уничтожены. Будто бы взорваны изнутри. Стильные, надёжные и яркие светильники в сверхпрочном прозрачном корпусе и не менее крепкие «вечные» лампочки теперь превратились в ворох осколков под ногами. Этакий снег из стекла XXIV века.