Владимир Кулаков
Представление продолжается
Цирк это круглая многогрань
Моей девчонке с рыжими глазами и моим сыновьям посвящаю
© В. А. Кулаков
Увертюра
Меня ещё не было.
Но уже точно Знал, что я Буду
Я ещё не представлял, как выглядит белый свет.
Но Знал точно что обойду Земной шар
Я ещё не родился.
Но представлял как сделаю свои первые шаги по манежу
Всё ещё было впереди.
Но я уже Знал что встречу тебя и продам свою душу дьяволу Любви
Я дерзнул Знать больше, чем того позволяют боги.
И за это они меня приговорили к высшей мере наказания к ЖИЗНИ!
Взял Творец в руки циркуль, очертил большой круг, получился Цирк.
Круги по кругу прожектора.
Ещё несколько маленьких кругов, получился жонглёр.
Тысяча мельчайших кружков, лица зрителей.
Круглый звонок трелью, начало! И закружилось всё в круглом водовороте.
Круглые литавры, круглые барабаны, круглые жерла труб и саксофонов, круглые щёки музыкантов, оркестр.
Круглые спины слонов, круглые кони по круглому манежу.
Круглые маски клоунов, круглые сальто акробатов. Круглые глаза, круглые рты, круглые ладони о ладони.
Круглые мячи, круглые кольца, круглое сердце вскачь по бешено вращающейся круглой планете. Круги, круги перед глазами
Стоп! Сломался грифель.
Взял Творец в руки циркуль
1-е отделение
Аверс
Парад-пролог
»И. Кулаков Владимир Александрович.
Р. Десять лет спустя после войны.
Роддом четвёртый, под Петровским сквером,
где некогда Петра стояли корабли.
Д. Мне подарили жизнь под знаком «скорпиона».
И седовласый доктор напророчил мой удел.
В. Весенние ручьи, отец и мать. И Дон
Поляне-русичи. Воронеж. Черноземье.
Т. Я гистрион, я странник, лицедей.
Жизнь цирковая мне отрада.
П. Я не жалел и не жалею ни о чём.
Да, я бродяга.
Что ж,
значит, так и надо.
Завидую поэтам и писателям, у которых дома есть кабинет или уголок, в котором они творят.
Там всё пишущая машинка, ручки, блокноты, книги имеет свои постоянные места.
Привычная обстановка и уют располагают к творчеству.
Я мечтаю о постоянном доме.
В моём распоряжении только цирковые гостиницы
Мой стол завален мятой, исписанной бумагой, словно верстак плотника ворохом стружки, здесь порой клочок случайной бумаги и огрызок карандаша могут оказаться мудрее пухлой коленкоровой тетради и ручки с золотым пером. А расшатанная гостиничная койка дарит удивительные цветные сны
Я езжу, езжу, езжу Брожу по свету, словно ищу Что-то
Каждые месяц-два новый город, новые знакомства, новый цирк. Новые ощущения. Всё по-новому, как в первый раз
Мои впечатления умещаются в узких строках машинописного текста, и получается нечто вроде репортажей.
Это репортажи кочевой жизни.
О любви. И обо всём, что нас, цирковых, окружает.
Это лирические миниатюры о цирке. О его людях. Обо мне.
Это репортажи моей души.
Цирк искусство искреннее.
Искренность в пластике рук, ибо руки не лгут.
Она в загнанном от перегрузок сердце.
Но цирк двулик.
Ты, Зритель, видишь парадную сторону, наши улыбки, наш успех.
Это «Аверс»
Мы тщательно прячем вздувшиеся вены и жилы. Крепимся, улыбаясь, когда больно. Выходя к Тебе, будничное, вчерашне-сегодняшнее, оставляем за кулисами.
Грим и блёстки скрывают то, что зовётся «Реверсом». Это наше, сокровенное. Иначе, какие же мы лицедеи, чародеи-волшебники.
«Реверс» «Аверс», проще «Решка» «Орёл». Как у монеты. К тебе эта монета падает всегда одной стороной.
Иначе ей грош цена.
От кукольного театра цирк отличается тем, что в нём нет ни одной ширмы.
Мы, цирковые, всю жизни играем самих себя. Самая трудная роль
Манеж, как распростёртая ладонь, открывает все достоинства твои и удесятеряет силу твоих же недостатков.
Здесь, на дне этой тринадцатиметровой чаши, нет ничего, что могло бы скрыть твою суть.
И пусть наши души прикрывает улыбка профессионала, а суть тела скрыта под лучезарными блёстками, Его Величество Зритель всё видит.
Ведь от кукольного театра цирк отличается тем, что в нём нет ни одной ширмы.
Кто же они Цирковые?..
Какие Они?..
Я работаю с ними и живу среди них.
Но не могу ответить на эти вопросы: кто Они, какие Они?
Сейчас его мышцы сократятся, станут упругими, словно струна, и тело зазвучит, как совершенный музыкальный инструмент, заработает, как хорошо отлаженная машина.
Каждый рельеф кусочек смальты из мозаики развитого тела. Каждое движение, будь то взмах руки или рывок на трапеции под купол, это музыка. И она звучит! Звучит в теле гимнаста и в сердцах зрителей.
Ещё час назад тело томилось под рубашкой, брюками, пальто. А сейчас это ожившая античная скульптура, торжествующая под куполом.
Но цирк есть цирк.
Однажды тело воздушного гимнаста вылетает за предел спасительной сетки-страховки
Надо иметь мужество, чтобы выйти на манеж и продолжить представление. После Этого.
Даже если ты не «воздушник», а «наземный» клоун или жонглёр.
И Они выходят.
Мотаются по свету, кляня судьбу. Летают и падают
Вот такие они Цирковые.
Арлекины XX века!
Надо смеяться, когда хочется плакать!
Надо плакать, когда хочется смеяться.
Надо умирать, когда безумно хочется жить!.
Я король.
В моём цирковом королевстве есть всё: непокорность и послушание, праздники и будни, победы и поражения. Но никогда не бывает предательства и измен.