Илион град разрушить, богатый внутри и снаружи!
Девять мощного Дия прошло круговратных годов;
Корабли изгнивают, и тлеют канаты всё хуже; {135}
И супруги, и дети любезные, все у домов
Ожидают нас, сетуя! Мы ж, безнадёжно здесь медля,
Дел не видим конца, за которыми шли, ни плодов!
Други! Что вам скажу, повинуйтесь, велению внемля!
Други! Что вам скажу, повинуйтесь, велению внемля!
Убегаем! Вернёмся в отечество милое все; {140}
Не разрушить нам Трои, уйдём все отсюда немедля!»
Говорил, и сердца взволновал все, и мысли у всех
В многолюдной толпе, и не слышавших речи советной.
Всколебался народ, как огромные волны совсем.
Икарийское море, как Нот вдруг и Эвр, злые ветры, {145}
Вздуют, грянувши, оба из облака Дия отца;
Или словно Зефир бурно ниву волнует, с рассвета
Налетев, и над нею, бушующей, вьётся пыльца.
Так собрание все взволновалось, и, с криком ужасным
Все бегут к кораблям. Из-под ног летя, пыль без конца {150}
В небе облаком стала. Вопят, убеждают напрасно:
«Корабли ухватив, на широкое море спускать!»
Рвы бегут очищать; до небес крик поднялся ужасный.
В дом все жаждут; подпоры судов налегли вырывать.
Так, судьбе вопреки, все аргивяне в дом бы сбежали, {155}
Все войска, но к Афине тут Гера пришла провещать:
«Что ты, Дия всесильного дочь, Атритона, в печали!
Иль обратно в отчизны, в любезные земли, к домам
Рать аргивян сбежит, чрез моря и безбрежные дали?
Иль, на славу Приаму, на радость троянским сынам, {160}
Брось Елену аргивскую, ради которой ахеян
Столько в Трое погибло, вдали от отчизны, на срам!
Мчись ты к войску закованных в латы ахеян скорее!
Сладкой речью своей убеждай и царя, и гребца,
В море к бегству готовить свои корабли пусть не смеют!» {165}
Всё поняв, покорилась Афина супруге отца.
Бурно бросясь, с вершины Олимпа высокой сходила,
Быстро, как будто Фоакс, к судам всех ахеян. С конца
Там нашла Одиссея, советами равного Дию;
Он в раздумье стоял, и снаряженных чёрных судов, {170}
Не касался. В душе и на сердце печаль в нём бродила.
Светлоокая дева Афина нашла много слов:
«Сын Лаэрта, любимец богов, Одиссей хитроумный!
Как, со срамом обратно, в любезную землю отцов
Вы отсюда бежите, в судах многоместных бездумно? {175}
Иль, на славу Приаму, на радость троянским сынам,
Брось Елену аргивскую и всех ахеян, что шумно,
Столько в Трое погибло, вдали от отчизны, на срам!
Мчись стремительно к войску закованных в латы ахеян,
Сладкой речью своей повели и царям, и гребцам, {180}
В море к бегству готовить свои корабли пусть не смеют!»
Так сказала. Богини гремящий тот голос пугал.
Сбросив верхнюю ризу, рванулся; но поднял скорее
Ту, спешивший за ним Эврибат, итакийский слуга.
На пути Агамемнона встретив Атрида, он в руку {185}
Взял отцовский, не гибнущий скипетр; на быстрых ногах
К кораблям шёл; закованных в латы ахеян, по кругу,
Базилевса, или знаменитого мужа узнав,
Подходил и удерживал кроткою речью, как друга:
«О, достойный! Тебе ли, как трусу дрожать, убежав. {190}
Успокойся и сам, успокой и других меж народа!
Всё поймёшь, наконец, тайны думы Атрида узнав!
Нас испытывал он, и, не медля ахеян, уродов,
Он накажет; не всё мы слыхали, что царь говорил!
Если гневен, жестоко поступит с ахейским народом! {195}
Базилевса двух стран, царя тягостный гнев не остыл!
Скиптроносец от Дия, его любит Зевс промыслитель!»
Меж народа кого-либо шумного он находил,
Его скиптром он бил, и обуздывал речью, воитель:
«Смолкни, жалкий, садись, и других совещания жди, {200}
Базилевсов! Вы тоже, бессильные, душу смирите!
Не бывал ты в боях, ни в советы не вхож, где вожди;
Не господствовать всем, и не царствовать среди ахеян!
В многовластьи нет блага; в цари лишь один угоди!
Царь пусть будет единый Кронидом поставлен, уверен! {205}
Скиптр даёт и законы; пусть царствует нами всегда!»
Так, господствуя, рать подчинял; и на площадь, поверив,
Тёк обратно народ от своих кораблей, как всегда,
С воплем. Волны подобно так вечно шумящего моря,
Разбиваясь о берег огромный, гремят, и пучина горда. {210}
Успокоились, сидя в местах учреждённых, без спора.
Лишь Терсит меж безмолвными каркал один, празднослов;
Глупой мыслью вращал непристойные речи, укоры.
Он царей оскорблял, презирая бессмертных богов,
Позволял себе всё, что казалось смешным для аргивян; {215}
Безобразнее всех, к Илиону пришедших сынов,
Косоглаз, хромоног, совершенно горбатый загривок,
На грудь плечи сходились, торчала одна голова
Остриём вверх, одним лишь усеяна пухом ленивым.
Он был враг Одиссея, Ахилла ругатель; в словах {220}
Их всегда порицал. Агамемнона, равного богу,
Поносил, криком свинским визжа, и ахейцы сперва
Разозлились ужасно, орали: «Достал всех убогий!»
Он же, силя свой крик, порицал Агамемнона так:
«Что, Атрид, ты здесь сетуешь, чем недоволен? Премного {225}
У тебя есть, и множество пленниц, и злата, вот так!
И в шатры твои всё, что ни хочешь, ахейцы убрали!
Побеждая, даём тебе первому в рати, дурак!
Жаждешь злата еще, а, быть может, и новую кралю?
Дал ключи Илиона за сына троянец тебе, {230}
Взявши в узах иль я, иль ахеец другой, даром дали?
Хочешь новой жены, чтоб, как пёс наслаждаться в обед,