Уже первый сеанс впечатлил Толмачёва до глубины души. Увиденные им картины древней Руси, ещё не познавшей христианства, потрясли воображение и прочно закрепились в памяти. Он видел себя сильным и бесстрашным воином, готовым дать отпор любому врагу или умереть с достоинством. Но ему не суждено было погибнуть на поле брани. Ссора с другом из-за красавицы закончилась поединком, в котором ему суждено было погибнуть.
Второй сеанс унёс Антона во времена Ивана Великого мрачную жестокую эпоху. И опять цепочка странных и неожиданных событий привела его к скорой гибели от руки близкого, доверенного человека.
И вот теперь ему предстояло пройти ещё один, заключительный сеанс.
Валентина вновь коснулась его руки.
Ну же, не переживай! Ты во всём разберёшься и примешь необходимые жёсткие меры.
Жёсткие меры? резко вскинулся он. О чём ты говоришь? Какие жёсткие меры я должен принять?
Она отшатнулась от него.
Ну, чего ты взбеленился? Откуда мне знать, какие меры тебе будут необходимы? Вот когда докопаешься до истины, тогда и будешь решать, что дальше делать, Валентина опять надула губы. Не понимаю тебя, Тоша. Хочу как-то помочь, поддержать. А ты рявкаешь на меня, словно я и есть твой таинственный враг.
Да не рявкаю я. Просто взвинчен, вот и получается грубо, он шагнул к жене, обнял за плечи. Не сердись на меня. И прости за резкость.
Она прижалась головой к его груди.
Я не сержусь. Но я хочу, чтобы ты не забывал, что всегда можешь рассчитывать на мою помощь.
Он погладил рукой её волосы.
Хорошо, я буду помнить об этом.
Раннее утро дышало сыростью и прохладой. Ночью шёл сильный дождь. Об этом напоминали лужи и раскисшие колеи дороги, по которой понурая лошадь неторопливо тянула открытую повозку.
Томилин зябко огляделся по сторонам.
Какая мерзкая погода, проворчал он. Сырость несносная.
Сидящий с ним рядом барон Панкратов резонно заметил:
Слава Богу, дождь прекратился. Сие обстоятельство уже радует.
Он внимательно посмотрел на своего спутника.
Не тужите, Пётр Викентьевич! Даст Бог всё обойдётся.
Томилин с усмешкой покосился в его сторону.
Что обойдётся, Алексей Модестович? И как обойдётся? Не утруждайте себя, друг мой. Я не нуждаюсь в утешениях.
Повозка свернула в лес и покатила между деревьями. Лапы елей то и дело касались рук и плеч седоков, гладили их щёки.
Возница обернулся и спросил:
Не желаете сделать остановку, барин? Самое время помолиться. Негоже предстать перед Господом, молитву не сотворивши.
Томилин бросил на него хмурый взгляд.
Что же ты, братец, хоронишь меня преждевременно?
Что же ты, братец, хоронишь меня преждевременно?
Так ить молитва она завсегда всем полезна и усопшим, и здравствующим. Да и Богу приятна. Глядишь, поможет он, защитит от пули. Так что, прикажете остановиться?
Пётр Викентьевич немного подумал, потом сказал:
Нет, голубчик, не будем задерживаться. Поезжай без остановки. Не получится у меня нынче разговор с Богом. Душа не лежит к молитве.
Ну, как знаете
Возница опять повернулся вперёд и беззлобно хлестнул лошадь. Повозка побежала быстрее. Панкратов ещё раз взглянул на попутчика и мягко произнёс:
Я полагаю, граф, что совет был разумным. Мужик правильно сказал: молитва поможет. Защитит ли от пули, не знаю, но душе равновесие вернёт.
Томилин не успел ответить. В голове вдруг послышался шум непонятные, странные звуки, похожие на чей-то неразборчивый голос. Что ещё за бред? Он встряхнул головой, прогоняя наваждение. Но от резкого движения почувствовал острый приступ дурноты. Лицо исказила гримаса страдания. Панкратов истолковал это по-своему.
Простите великодушно, Пётр Викентьевич! сказал он. Впредь не стану досаждать вам своими поучениями.
Томилин сделал рукой успокаивающий жест.
Нет-нет! Не вините себя. Так, пустое
Вскоре они выехали на большую, просторную поляну. Там их уже ждали. На краю поляны стояла такая же открытая повозка, запряжённая парой лошадей. Будущий противник Андрей Андреевич Ковалёв сидел в ней и спокойно щёлкал семечки. Его секундант деловито расхаживал по поляне, выбирая удобное для поединка место.
«Противник! угрюмо подумал Пётр Викентьевич. А ведь мы с Андреем всегда были дружны. Почему же теперь нам предстоит стрелять друг в друга? Что произошло между нами?».
Он вдруг с удивлением обнаружил, что совершенно не помнит причины их ссоры, приведшей к дуэли. Что за чертовщина? Как такое может быть? Но он действительно ничего не помнил! Томилин стал лихорадочно припоминать события, случившиеся накануне, но странный, едва различимый голос продолжал звучать в его голове. Он досаждал, раздражал, не позволял сосредоточиться.
Секундант Ковалёва подошёл к вновь прибывшим.
Господа, позвольте представиться: Шкловский Максим Захарович. Давайте обсудим детали. Каким оружием изволите драться? Я приготовил пару совершенно одинаковых «Лепажей». Ежели предпочитаете использовать своё оружие, то моя обязанность осмотреть его.
Меня вполне устроит ваше, сказал Томилин.
В таком случае прошу следовать за мной. Осмотрите пистолеты и выберете один из них.
В этом нет необходимости. Я полагаюсь на ваше слово.