Приятели брели чередой покоев. Под ногами у них вспыхивали узоры: то буйная цветовая смесь, то пастельные разводы, то белоснежная глубина, то мозаичные арабески, наверно, скопированные в какой-нибудь адриатической мечети. Под толстым хрустальным настилом расходились сине-зеленые струи, а в них, между радужными сгустками водорослей, мелькали пестрые рыбы. Они шагали по разноцветным и разнообразным мехам, шли по коридорам, выложенным от пола до потолка чистейшей слоновой костью, сплошной, словно из гигантских бивней динозавров, вымерших задолго до появления человека
Потом они как-то вдруг оказались за столом и тарелки были цельнобриллиантовые, в два тончайших слоя с прокладкой изумрудной филиграни, будто вырезанные из воздуха. Коридоры источали тихую тягучую музыку и пуховое кресло, слитое с его спиной, нежило и дурманило его, а он пил свой первый стакан портвейна. Сквозь дрему он пытался ответить на чей-то вопрос но липучая медвяная нега была поволокой сна: камни, ткани, вина, золото все расплывалось у него в глазах сладостным туманом
Да, отозвался он из последних сил, да, там у нас, конечно, припекает.
Он даже чуть подхихикнул; а потом, не шелохнувшись и не противясь, словно бы отплыл от стола и от мороженого, алого, как сон Он уснул.
Он открыл глаза и почувствовал, что проспал несколько часов. Он был в большой тихой комнате с агатовыми панелями и тусклой подсветкой, такой слабой, такой мягкой Его юный хозяин стоял над ним.
Ты уснул за обедом, сказал Перси. Я и сам чуть не уснул, так было приятно слегка отдохнуть в нормальной обстановке после года в колледже. Пока ты спал, слуги тебя раздели и выкупали.
Я в постели или на облаке? выговорил Джон. Перси, Перси, не уходи, мне надо извиниться перед тобой.
За что?
Что я не поверил тебе про алмаз больше отеля «Риц».
Перси улыбнулся.
Я так и думал, что ты не поверишь. Это ведь гора.
Какая гора?
Возле которой дворец. Она не так уж и велика. Но земли и камня на ней всего футов пятьдесят, а остальное алмаз. Сплошной алмаз чистой воды, цельная кубическая миля. Ты слушаешь? Скажи
Но Джон Т. Ангер снова уснул.
III
Настало утро. Просыпаясь, он ощутил, как спальня сразу наполнилась солнцем. Эбеновые панели раздвинулись, и дневной свет хлынул во всю стену. Огромный негр в белой ливрее стоял у его постели.
Я в постели или на облаке? выговорил Джон. Перси, Перси, не уходи, мне надо извиниться перед тобой.
За что?
Что я не поверил тебе про алмаз больше отеля «Риц».
Перси улыбнулся.
Я так и думал, что ты не поверишь. Это ведь гора.
Какая гора?
Возле которой дворец. Она не так уж и велика. Но земли и камня на ней всего футов пятьдесят, а остальное алмаз. Сплошной алмаз чистой воды, цельная кубическая миля. Ты слушаешь? Скажи
Но Джон Т. Ангер снова уснул.
III
Настало утро. Просыпаясь, он ощутил, как спальня сразу наполнилась солнцем. Эбеновые панели раздвинулись, и дневной свет хлынул во всю стену. Огромный негр в белой ливрее стоял у его постели.
Добрый вечер, пробормотал Джон, силясь очнуться от сонной одури.
Доброе утро, сэр. Примете ванну, сэр? Нет, не вставайте, я сейчас все сделаю, только будьте добры, расстегните пижаму вот так. Благодарю вас, сэр.
С покорного Джона совлекли пижаму. Ему было забавно и приятно, он ожидал оказаться на руках у этого услужливого черного Гаргантюа, но не тут-то было; ложе его медленно накренилось, и он, слегка оторопев, покатился к стене: обивка раздалась, он проскользил два ярда по бархатистому скосу и погрузился в упоительно теплую воду.
Он огляделся. Спуск или скат, по которому он соскользнул, свернулся в трубку и исчез. Он был в другой комнате и сидел по горло в бассейне, голова над краем. Его окружал синий аквариум: за стенами комнаты и под бассейном в янтарных лучах резвились рыбы, спокойно проплывая возле его ног, отделенных лишь слоем хрусталя. Солнечный свет пробивался сверху сквозь сине-зеленое стекло.
Полагаю, сэр, что нынче утром вам для начала будет в самый раз горячая розовая вода с мыльной пеной а потом, пожалуй, холодная морская.
Это над ним склонился негр.
Да, нелепо ухмыльнувшись, согласился Джон, вот именно.
Не с его жалкими и непритязательными привычками распоряжаться таким купаньем это было бы по меньшей мере самонадеянно, а то и попросту бессовестно.
Негр нажал кнопку, и сверху хлынул теплый ливень; Джон сразу сообразил, что это забил фонтанчик у края бассейна. Вода стала бледно-розовой, из четырех моржовых рылец по углам брызнули мыльные струи. Дюжина маленьких бортовых вертушек в минуту взбила облако сверкающей радужно-розовой пены, которая нежно окутала его, блистая и пузырясь.
Может, запустить синема, сэр? почтительно предложил негр. В аппарат нынче заряжена хорошая смешная лента, а желаете, я сейчас заменю на серьезную.
Нет, спасибо, вежливо, но твердо отозвался Джон. Слишком приятна была ему ванна, и отвлекаться не стоило. Но отвлечься все-таки пришлось. Через мгновение его слух заполнился совсем близким мелодическим журчаньем флейт, прохладно-зеленоватым, как сама ванная, и мелодию их вело пузырчатое пикколо, ажурное, словно мыльное кружево, ласково облекавшее его.