В московской квартире Маши нашлось место и библиотеке, и картинам прадеда, и старинному фортепиано в гостиной. Правда, играл на нем, и то под настроение, только младший брат Маши Данила, в те редкие дни, когда приходил в гости. Как и в родительском, в ее доме всегда царил порядок нигде не лежало ни пылинки, натертый до блеска паркет сверкал, всякая вещь была на своем месте и неслучайна (здесь вообще не было случайных вещей, и поэтому каждая, как считала Маша, имела душу и свое звучание). Единственное, что нарушало порядок в ее квартире это разбросанные тут и там эскизы новой коллекции одежды, над которой она работала весь декабрь. Впрочем, в предновогодний вечер можно было позволить себе не думать о работе (как минимум до следующего года!), а посему Маша собрала эскизы, отнесла их в кабинет и начала украшать гостиную к предстоящим праздникам.
Еловый букет получился большим и разлапистым: на нижней ветке грызла орешек белка и мерцали сосульки, на верхней куда-то летел космонавт в золотистом скафандре. «Все на своих местах! улыбнулась Маша. Вот и славно!» Эта незатейливая еловая композиция вызывала ностальгические чувства и ощущение праздника, в отличие, например, от елки, установленной в Машином офисе и украшенной на европейский манер бантами и шарами серебряного цвета стильно, по-своему красиво, но радости почему-то не вызывала. Маша закончила праздничный обряд украшения гостиной, водрузив на стол, покрытый белой хрустящей скатертью, блюдо с мандаринами.
В ожидании мужа она достала свежий журнал, в котором было опубликовано ее интервью. Нехитрые вопросы («Мария, в чем секрет вашего семейного счастья?»), банальные ответы («Супружество это труд и терпение! И, знаете ли, готовность уступать друг другу»), фотосессия (их общее фото с Олегом, ее фотографии в рабочем кабинете и на подиуме в окружении моделей). Кстати, фотографии получились очень даже ничего она на них выглядела стильной и хрупкой (благодаря диете и каторге в фитнес-клубе, черное платье, в котором она снималась и которое придумала и сшила сама, сидело на ней как влитое), и молодой (на самом деле ей тридцать восемь). В общем, ее журнальный образ отвечал законам жанра, и она выглядела, как и подобает известному дизайнеру и редактору модного издания. Пролистав журнал, Маша отложила его в сторону и решила переодеться. И хотя дома она в основном ходила в брюках и удобных пуловерах, сейчас ей захотелось надеть платье. Все-таки елка. Все-таки Новый год. Маша надела то самое черное маленькое платье, в котором снималась для интервью (таких черных платьев у нее в шкафу собралось великое множество она со счета сбилась; удобно подбираешь к платью удачные туфли и сумку, и вперед, к покорению жизненных вершин готова!), забрала длинные русые волосы в гладкий пучок, подкрасила губы. Из зеркала на нее смотрела «девушка средних лет» (последнее определение, вообще говоря, является спасительной формулировкой, потому что так можно сказать и о тридцатилетней девушке, и о той, кому слегка за сорок или сильно под пятьдесят. Сама Маша, смеясь, говорила об этом так: «Я прошла долгий путь от джинсов и бисерных фенечек до маленького черного платья, и мне комфортно в этом возрасте элегантности».
В прихожей хлопнула дверь. Маша вышла встречать мужа и уже с порога догадалась, что Олег чем-то расстроен. Она сообщила ему, что украсила квартиру к Новому году, но муж только рассеянно кивнул в ответ. Его красивое породистое лицо омрачала тень озабоченности. Он прошел в гостиную, опустился на диван. Маша не стала задавать ему вопросов, захочет расскажет сам. Она привыкла к тому, что Олег часто возвращался со службы в «разобранном состоянии», что поделаешь у человека нервная работа, как-никак известный политик: заседания, интервью, дебаты, оппоненты.
От предложенного ужина Олег отказался, сославшись на усталость.
Давай лучше поговорим?!
Она обрадовалась:
От предложенного ужина Олег отказался, сославшись на усталость.
Давай лучше поговорим?!
Она обрадовалась:
Давай. Мы давно не говорили! присела рядом с ним. Знаешь, Олег, я только сегодня поняла, как вымоталась за этот год: работа, журнал, съемки, некогда оглянуться, подумать Представляешь, я даже про Новый год чуть не забыла!
Олег молчал.
Маша удивленно посмотрела на мужа:
Что-то случилось?
Я ухожу, Маруся, сказал Олег.
Откуда? Ты имеешь в виду из политики?
Но по его лицу она тут же поняла, что ее вопрос в принципе поставлен неправильно, не «откуда», а «куда» он уходит вот в чем соль.
Дело в том, что я встретил другую женщину, добавил Олег, и ухожу к ней.
Маша застыла, пытаясь осмыслить его слова. Ее муж встретил другую женщину и уходит к ней! Повторить еще хоть десять раз один черт, в голове не укладывается. Время шло, супруги молчали. Тишина стояла такая, что было слышно, как идут часы. Машу в особенности удивило то, как Олег сообщил об измене спокойно, буднично, словно б рассказал о том, что он, к примеру, сегодня ел на обед. Хотя чего, собственно, она хотела? Что он будет заламывать руки и посыпать голову пеплом? Даже хорошо, что обошлись без излишнего мелодраматизма. Она вдруг подумала, что они с Олегом шли к этому финалу все восемнадцать лет их супружеской жизни и что в их отношения с самого начала была заложена бомба, которая тикала себе годами, месяцами и вот наконец рванула.