«Как это странно, думал Юра, Иметь сестру и не иметь возможности с нею познакомиться».
Мальчик страшно ревновал отца к сестре. Он боялся, что папа так же, как и другие родственники, будет любить Варю, а о нем забудет.
Но, к счастью для Юры, Сергей Геннадьевич за весь день так и не подошел к дочери. Он общался с родственниками, не отходил от жены, но к первой жене и ребенку так и не приблизился. Бывшие супруги делали вид, что их друг для друга не существует.
Юра выдохнул с облегчением. Его папа так и остался только его.
Всю дорогу с поминок родители ссорились. Мать закатывала отцу сцены ревности, отец лениво отбивался от несправедливых нападок жены, Юрка же медленно плелся позади, изредка вслушиваясь в разговор. Он не любил эти ссоры, но все чаще и чаще становился их свидетелем. Впрочем, как и другие жители Ивановки. Мать постоянно старалась ужалить отца публично, чтобы было больнее, поэтому и сейчас шла по дороге, громко причитая о несчастной судьбе и, не стесняясь в выражениях, ругала мужа.
Да что я в тебе нашла? удивлялась она, Я думала, завидный жених, из богатой семьи, а что в итоге? Гол, как сокол. Пришел от жены с двумя парами носков.
Ты знала за кого выходила.
Да, кто знал, что твоя мать лишит тебя всего? Вот, и даже дом Верке отписала. Лишь бы нам ничего не досталось!
Варе, поправил отец.
Видно было, что ему тоже была неприятна эта новость и он, как единственный сын бабы Зои, надеялся получить наследство матери, и был удивлен, что остался ни с чем.
Какая разница! рявкнула Надежда.
Отец ничего не ответил. Юра не знал, что баба Зоя, узнав о романе сына и о том, что первая жена выгнала его из дома, выставила вещи Сергея за калитку.
Любишь люби! грозно сказала она тогда, Но ничего из этого дома твоя вертихвостка не получит. Костьми лягу, но, ни гвоздя ей не достанется. Посмотрим, надолго ли хватит ее любви.
До самой смерти баба Зоя так и не простила сына. И не полюбила внука. Со стороны она часто видела Юру, но ничего в её сердце не екало. Впрочем, как и в Юркином сердце. Мальчик был больше привязан к бабе Нине, чем к родной бабушке. Да и соседка отвечала ему взаимностью.
Семья Юры жила небогато, даже бедно, Юру не баловали, а баба Нина нет нет, да и угостит чем-нибудь вкусненьким или вещи после внуков передаст.
Так и жили. Вернее сказать, выживали.
Так и жили. Вернее сказать, выживали.
Глава 2
В сентябре Юра пошел в первый класс. Так как школа была далеко, дети Ивановки, коих было не так уж и мало, вставали в шесть утра, чтобы успеть на рейсовый автобус.
Автобус выезжал из райцентра, проезжал через Мошкино и Ивановку в соседнее Лопухово, там, в центре села, возле старого, оставшегося еще от Советского союза, но единственного в населенном пункте магазина, разворачивался и снова ехал до города, попутно заезжая еще в три деревни.
Ранние подъемы давались мальчику с трудом. Он нехотя поднимался и брел на кухню, есть уже почти остывшую кашу или вчерашний суп. После сна кушать еще не хотелось, и Юрка медленно пережевывал пищу, запивая ее чуть теплым сладким чаем.
Ешь хорошо, говорила мама, видя, что сын отодвигает в сторону тарелку, До обеда в школе тебя кормить не будут. Будешь голодный.
Но Юра уже не мог проглотить ни кусочка.
Ладно, раздраженно шипела Надежда, Иди, одевайся.
Мальчик снова брел в комнату, надевал школьную форму и собирал рюкзак.
Быстрее! кричала мать, Автобус скоро придет. Тебя никто ждать не будет. Не успеешь пойдешь пешком. Один!
Юра не хотел идти пешком три с половиной километра да школы, поэтому, наскоро заправив в брюки белую рубашку, он схватил рюкзак и сменку и вышел в сени.
А, уже собрался, первоклассник? улыбнулся папа, поднимаясь по ступенькам крыльца.
Его высокие сапоги были мокрыми от утренней россы, а от недельной щетины пахло табаком.
Увидев озорной взгляд отца, Юра улыбнулся.
Иди по тропинке, сказал он уже серьезным голосом, Роса холодная. Промочишь ноги заболеешь.
Юра молчаливо кивнул. Он весело побежал к калитке, захлопнул ее за собой. Калитка громко лязгнула и отворилась. Ее тяжелое основание с громким треском ударило о забор небольшого цветника, разбитого Надеждой под окнами дома.
Юра вернулся, чтобы повторить попытку, но голос отца его остановил.
Беги, а то опоздаешь. Я закрою.
Юра кивнул. Он бегом поднялся на пригорок и, выйдя на изрытый от времени асфальт, направился к дому бабы Нины, где была остановка. Тяжелый портфель перевешивал и тянул назад, пакет со сменной обувью болтался у ног, мешая идти.
Хорошего дня! крикнул отец, помахав сыну рукой.
Мальчик хотел помахать в ответ, но лямка рюкзака слетела, заблокировав маневр.
Сергей Геннадьевич усмехнулся и закурил.
Совсем взрослый уже, сказал он, пуская в воздух клуб едкого дыма.
Да, ответила Надежда.
Она вышла в сени по своим делам и на минуту застыла, провожая взглядом идущего к остановке сына.
Вскоре ее мирный настрой вновь сменился.
Когда калитку починишь? спросила она, раздраженно поджав губы.
Скоро, спокойно ответил муж.
Он медленно затянулся и повернул голову в сторону супруги. Его спокойствие привело Надежду в бешенство. Ее лицо покраснело, нижняя губа задрожала от злости.