И не просто поддался. Одно дело с задором повторять за своими лидерами, что во всем виноваты евреи читай: буржуи, американцы, мусульмане, одним словом, всевозможные классовые, расовые и национальные супостаты. И совсем другое дело выстрелить в затылок пятилетнему ребенку. Все время возникает вопрос многие ли из нас на это способны? Прочитав книгу Эйнхорна, невольно спрашиваешь себя: а может быть, и я мог бы стать палачом? Потому что предположить, что весь немецкий народ состоит из потенциальных кровавых палачей это примерно то же самое, что утверждать, что еврейский народ состоит из злобных паразитов, мечтающих подчинить себе мир. «Главная слабость людей состоит в боязни иметь свое, отличающееся от общепринятого, мнение», пишет Ежи. И он, не боясь быть обвиненным в прекраснодушии, пишет, что все люди в основе своей хороши, но уж очень легко подвержены влиянию.
Кстати, каким образом слово «прекраснодушие» в русском языке стало чуть ли не ругательным? В составе этого слова нет даже намека на иронию стоит ли иронизировать над прекрасной душой? Как же надо извернуться, какую уродливую психологическую позу принять, чтобы произносить это слово с презрением и брезгливостью.
А вот Ежи Эйнхорн именно прекраснодушен. Не в том смысле, что он смотрит на мир сквозь розовые очки и не желает замечать крови и грязи вокруг себя, а в том, что он человек с прекрасной душой. Кто еще, как не человек с прекрасной душой, стал бы пытаться понять и в какой-то степени оправдать своих палачей? Немцы, рассуждает Ежи, боялись ослушаться приказа в случае нарушения приказа их могли бы отправить на фронт и так далее, и тому подобное
Трудно иметь дело с прекраснодушными людьми. Сразу возникает вопрос: а если бы мне грозила опасность быть отправленным на фронт, смог бы я убить безоружного ребенка? А может быть, все не так просто, и немцы делали все то, что они делали, из идеологических соображений их вела национальная идея? Но, как сказал на презентации книги в Москве известный московский психолог профессор Александр Асмолов, национальная идея это диагноз. Диагноз расчеловечивания. Нет и не может быть национальной идеи, которая стояла бы выше общечеловеческих ценностей.
Книга Эйнхорна это история детства, отрочества и юности молодого человека, рассказанная им самим. Автор принадлежит к самому несчастному поколению двадцатого века. Не знаю, существует ли статистика выживших из этого поколения, но речь идет о юношах, встретивших войну в так называемом призывном возрасте. Сколько из них не вернулось с войны? Половина? Больше? Но это одна сторона эти ребята шли с оружием в руках сражаться за свою Родину, свои идеалы причем имеются в виду и те внушенные Гитлером идеалы, за которые сражались немцы, насаждая в Европе «немецкий порядок», огнем и мечом утверждая наступление на земле новой эры тысячелетней империи страха.
Ежи Эйнхорн такого шанса взять в руки оружие и идти сражаться не получил. Он по рождению принадлежал к группе людей, которые, по мнению новых хозяев Европы, подлежали уничтожению. Почти все его ровесники, родители, друзья и родственники погибли. Он чудом остался жить. Всего один день оставался до того, как вместе с оставшейся группой заключенных он должен был быть депортирован в лагерь уничтожения, когда случайно прорвавшаяся группа советских танков спугнула немцев и они в панике бежали, предоставив пленников их судьбе.
Сразу после войны, рассказывает Эйнхорн, мы, немногие выжившие, думали, что весь мир соберется вокруг нас и будет слушать о том, что мы пережили Но нас никто не хотел слушать. Вся Европа лежала в руинах, и люди хотели поскорее забыть о происшедшем и начать строить новую жизнь. А потом и мы сами не хотели возвращаться к этому слишком тяжелы были воспоминания. Очень многие евреи после войны просто не смогли жить в Европе это было как жить на кладбище среди теней погибших родных и близких.
И только недавно, через пятьдесят с лишним лет, стали появляться книги и фильмы об этих годах (кстати, литературной основой знаменитого «Списка Шиндлера» Стивена Спилберга послужил рассказ одного из школьных учителей Ежи Эйнхорна, Леопольда Фефферберга).
Во-первых, прошло время.
Во-вторых, те немногие свидетели, что остались в живых, вдруг поняли, что если они не расскажут об этом сейчас, то они не расскажут уже никогда. В-третьих, опасность забвения того, что произошло в тридцатые-сороковые годы в Европе, стала реальной. Когда премьер-министр Швеции Йоран Перссон узнал, что многие дети в школах вообще сомневаются, был ли вообще Холокост, он развил бурную деятельность, чтобы начать компанию по борьбе с расизмом. Он тоже понял, что есть в истории вещи, о которых нельзя забывать, иначе они будут повторяться вновь и вновь, принося неисчислимые беды, причем не только и не столько тем, кого ненавидят, сколько тем, кто ненавидит. Правительственная антирасистская программа под названием «Живая история» сейчас набрала полный ход, и многие страны просят поделиться опытом в организации подобных акций. 26-28 января 2000 года в Стокгольме состоялся первый международный форум, посвященный Холокосту, в котором приняли участие лидеры сорока с лишним стран мира.