Циркуляр ограниченного тиража распространялся среди членов китайского правительства, а также, по нелепой необходимости соблюдать гласность, среди иностранных дипломатов: его печатали там же, где и «Народный ежедневник», и новости в этих двух изданиях сильно различались. Этими новостями не приходилось гордиться, и их нельзя было выдать за «настоящие»: во времена правления Банды Четырёх создатели разных новостей зачастую сами путались в них. Для иностранного сообщества тем более было трудно разобраться в этой путанице. И многие дипломаты признавались, что, в сущности, они ничего не знали о том, что происходит в Китае.
Отчёты, которые они писали в свои министерства, были верхом литературного творчества за всю историю их карьеры. Много писательских талантов родилось тогда в Пекине.
Если бы Бодлер [12] знал, что там, «где-то вдали от этого мира» он столкнётся с этой гремучей китайской смесью правды, лжи и полулжи-полуправды, уверена, он не стал бы желать этой встречи с таким пылом.
В 1974 году живя в Пекине, я не читала ни Витгенштейна, ни Бодлера, ни «Женмин Жибао» [13] .
Я мало читала, у меня было слишком много дел. Пусть читают эти бездельники взрослые. Надо же их чем-то занять.
А у меня были дела поважнее.
Был конь, занимавший три четверти моего времени.
Была толпа, которую нужно было восхищать.
Была репутация, которую нужно было сохранять.
И легенда, которой надо себя окружить.
Но важнее всего была война. Ужасная и яростная война в гетто Сан Ли Тюн.
Возьмите ватагу ребятишек самых разных национальностей, заприте их вместе в ограниченном бетонированном пространстве и оставьте без присмотра.
Весьма наивен тот, кто полагает, что ребятня сразу подружится.
Наш приезд совпал с конференцией на высшем уровне, на которой было решено, что Вторая Мировая война закончилась неудачно.
Нужно было всё переделать, тем более, что ничего с тех пор не изменилось, и немцы, как были врагами, так и остались.
Уж кого-кого, а немцев в Сан Ли Тюн хватало.
Кроме того, последней мировой войне не хватало размаха, а в этот раз армия союзников состояла из всех возможных национальностей, в том числе чилийцев и камерунцев.
Однако, среди нас не было ни американцев, ни англичан.
Расизм тут ни при чём, всё дело в географии.
Война ограничивалась территорией гетто Сан Ли Тюн, а англичане жили в старом гетто под названием Вай Чжао Та Лю. У американцев была своя резиденция, где они жили вместе с их послом, неким Джорджем Бушем.
Отсутствие представителей этих двух наций в наших рядах нас нисколько не тревожило. Можно было обойтись и без них. Но нельзя было обойтись без немцев.
Война началась в 1972 году. В этом году я поняла кое-что очень важное: никто в жизни так не нужен, как враг.
Без врагов человек — жалкое существо, а его жизнь — тяжкое испытание, полное уныния и скуки.
Враг же подобен мессии.
Одного врага достаточно, чтобы человек воспрял духом.
Благодаря врагу это несчастье под названием «жизнь», становится эпопеей.
Христос был прав, говоря: «возлюби врага своего».
Но он делал из этого нелепый вывод, что нужно примириться со своими врагами, подставить левую щеку и так далее.
Как бы не так! Если помириться с врагом, он станет другом.
А если больше не будет врагов, придётся искать новых. И опять все сначала.
Так далеко не уедешь.
Значит, нужно любить своего врага, но не говорить ему об этом. А главное, ни в коем случае не мириться с ним.
Перемирие это роскошь, которую человек не может себе позволить.
И доказательство тому — новые войны, которыми всегда кончается мирное время.
Мир вредит человечеству, война же влияет благотворно.
А значит, нужно философски смотреть на некоторый вред, наносимый войной.