Василий Галас - ГАЛАС. Избранное

Знаю: песням моим объяснения нет.
Я колдун, порождающий форму и цвет,
людям строить из пламени ставший дома,
век не ступят в которые холод и тьма.
Неотступно правдив  всем богам господин 
среди любящих вас я такой лишь один,
сокровеннейших тайн человечьих знаток.
Оттого и стихом говорю как пророк.

Нет возраста. Он  в мыслях.
И спорить не трудитесь.
Не верите мне  сами
реально убедитесь.
Как я  вы поступайте
для этого отныне.
О нём если не думать 
и нет его в помине.

Я  избранник удачи.
Я понравился ей.
Я алмазодобытчик
по природе своей.
Мой талант уникален.
Наугад, на просвет,
я таскаю алмазы
из отвалов на свет.
На пути моём шурфы,
терриконы пород.
Моим именем смелым
коронован мой род.

Мне снилось:
я айсберг,
плыву в океане,
челом подпирая
громаду небес.
А свет горизонта
растаял в тумане,
и остров надежды
из виду исчез
Одно мне спасение 
непотопляем.
Таким меня создал
небесный творец.
И стал я пристанищем,
маленьким раем,
для птиц в океане,
для вольных сердец.

Есть рой имён в литературе,
а на поверку  всё не то:
ни черт, ни рифм иных поэтов
не вспомнит попросту никто.
Вам Галас пишет гениально!
Стихии, зори, вечера
его поэзии  как эхо
конгениального вчера.
Его перо  перо Вселенной.
Ни капли мод или гримас.
След оставляет в ваших душах
его поэзии алмаз.

В торгах погрязло общество.
Кровь, опционы, лоты
Морали Человеческой
все рухнули оплоты.
Иное дело физика 
и я  при капитале
Чтоб нас купить  ни денег нет
ни драгоценной стали.

Философские трактаты
я других читал когда-то.
А теперь когда мой возраст
убедительная дата 
я и сам вполне философ
и маэстро изречений.
Я рифмую их  чтоб жили
вы достойно, без мучений.
Чтобы истина давалась
вам со школьного девиза,
и  не ёрничая  счастье
подтверждало все авизо.

Человек всё может 
лишь бы захотел.
Что-то в Человеке
есть от звёздных тел.
Вовсе он в подлунном
мире как звезда:
после апогея 
перигей всегда
Нивы гравитаций.
Амплитуды лет.
Человек  как звёзды 
оставляет след.
И не нужно хлопать
синусами век
Что ни пожелает 
может Человек!..

Никто на поле
душевных воин
в подлунном мире
один не воин.
Жизнь  трудный поиск
себе родного.
А то иначе
жизнь однонога.
Власть гравитаций
в любой системе.
С кем ваши мысли 
живите с теми.

Соколиная высь
просветлела в горах.
Из селений ночных
улетучился страх.
Дива улицы ждут.
Многогласицы нет.
Восхищённая тишь.
Зелень, краски и свет.
На коленях в сей час
солнце у алтаря,
за которым господь
и  в молитве  заря.

Я уважаю интерес людей
к Европе ли, нью-йоркскому ль туману
Но сам хочу себе, и для детей,
земли Карпат, иной искать не стану.
Будь я стяжанья жаждой оборим,
наверно б плюнул на родные веси
и без оглядки устремился в Рим,
Берлин, Париж, Дубай, на Сулавеси
Не стану Папу другом называть,
чужие Меркель, Буш и Саркози мне
Уж лучше дома тихо горевать,
чем в зарубежье летнем или зимнем.
Какая бы кручина не была 
перетоскую дома, переплачу.
Карпатская земля мне лишь мила.
Я на другие чувств своих не трачу.

Мой древний город пестован веками.
Прозрачный дым. Тишайшая заря.
Вода течёт и полирует камень
В венке созвездий Родина моя!
Цветущий парк. Над Латорицей  ивы.
Мелькнёт плавник  и на воде круги
Он есть, и я одним уж тем счастливый.
И прочь  тоска, печали и долги
Который год  его достойный житель 
творю стихи и добрые дела.
Мой вечный город  ангел мой хранитель.
Его крыла  давно мои крыла.

Мир состоит из
антимиров:
людей, молекул
и комаров
Светоподобен
он и тенист.
Романтик, физик,
фельетонист.
Любвеобильный,
и без души.
Всё  акварели,
карандаши,
картины маслом,
и так мазня.
Луна сияет,
людей дразня.
А утром  солнце
в противовес.
Где невесомость,
где лишний вес.
Без тех кто болен 
нет докторов.
Мир  увертюра
антимиров.

Отцы,  эстеты и гурманы, 
могли мы праздновать светло.
А наши дети, взяв стаканы,
не знают песен за столом.
Порыв усилий бесполезен:
ведь  наших чувств им не дано,
не будет круг их так же тесен,
не станет пениться вино.
Им не шутить  как мы шутили,
мечтой не грезить до утра.
Потомки душу осудили:
явь  меркантильная игра
Дней сладострастных вереницы
они не чувствуют до слёз.
Билет «условной единицы»
их умиляет пуще роз
Отцов не слушая, софистов, 
зря именует молодёжь
писателями журналистов,
святой поэзиею ложь.

Я видел ребёнком когда-то Кавказ.
А этого  верьте  достаточно раз.
Свобода пленила меня, малыша.
Гордыни орлиной напилась душа.
Кавказские росы на сердце легли.
Карпатской весною во мне расцвели.
В своём городке я взрослел, подрастал.
Там вскоре поэтом народу предстал.
Кавказ колыбелью был многих «светил».
Где Лермонтов раньше  я в детстве ходил.
Поныне со мною вершин ореол:
я гордый, я смелый, я  вольный орёл.