Не суетись, блондин швырнул плиты в сторону. Он уже прекрасно понял, что брыкаться не получится, и сейчас слушает.
Он широко улыбнулся мне.
Слушай-слушай. Тут есть что рассказать; ты долго спал и многое пропустил, друг.
Всегда найдётся тот, кто поможет и просветит, я перевернулся с живота на спину и посмотрел на блондина в упор. Просветишь меня друг?
В моём голосе звучал цинизм, но блондина это вполне устраивало.
Это можно, его улыбка стала ещё шире. С чего начать?
Рука поигрывала амулетом; по тому пробегали одинокие зелёные искорки, словно разряды статического электричества.
Это же могила твоей сестры рядом, верно? он сделал шаг по тесному склепу. А вот её я помню. Отец разрешил устроить похороны как последнюю подачку. Когда её хоронили, тут было много народу. Многие жалели о её смерти знаешь, хорошая, умелая шлюха это ценность, а она была именно из таких.
Я молчал. Возможно, по моему лицу и можно было что-то прочитать, но я очень надеялся на обратное.
Не для элиты, конечно, продолжал, тем временем, блондин. Но ведь простым парням тоже нужно с кем-то развлекаться. Сначала это был урок твоему отцу за неповиновение, а потом не выбрасывать же хорошую вещь. Столько лет ещё прослужила после его смерти.
Даже его нервный приятель чуть расслабился и опустил монтировку пониже. Я всё ещё не шевелился и он, видимо, принял это за хороший знак. На его лице медленно расцветала, как чернильная клякса на листе бумаги, та же самая нехорошая улыбка, что и у его дружка.
А знаешь, как умер твой отец? продолжал выхаживать тот. Он много о себе воображал не признавал авторитетов. Знаешь, совершенно невыносимый был тип. Моему отцу пришлось его проучить.
Вот теперь я уже был абсолютно уверен, что моё лицо не выражает ничего. Снаружи. Справиться с эмоциями, проходящими через сознание, было минутным делом, ну, а внутри то, что происходило внутри, никого, кроме меня, и не касается.
Когда твою сестру впервые отдали нашим бойцам, блондин остановился прямо напротив её могилы и постучал по ней пальцами, он смотрел за этим. Злился, конечно!.. Его можно понять. Любой бы злился на его месте. Но вряд ли он мог многое сделать, с отрубленными-то руками.
Он обернулся на приятеля.
Кто там ещё был в этой семейке? Давай, помогай, что это я один рассказываю.
Да он не реагирует! шатен указал на меня концом монтировки. Погляди на лицо. Он двадцать лет в коме провалялся, он же, наверное, полный овощ. Может, он слов твоих не понимает.
Он обернулся на приятеля.
Кто там ещё был в этой семейке? Давай, помогай, что это я один рассказываю.
Да он не реагирует! шатен указал на меня концом монтировки. Погляди на лицо. Он двадцать лет в коме провалялся, он же, наверное, полный овощ. Может, он слов твоих не понимает.
Нет-нет, коротко рассмеялся блондин. Он всё прекрасно понимает. Он делает вид, что ему всё равно, ровнёхонькое лицо, как в покере но глаза не врут. Посмотри сам!
Пометочка на будущее, отстранённо подумал я. Сделать что-то с глазами. Если они действительно меня выдают однажды это может стать проблемой.
Эта мысль летала над целым роем других, как белый голубь над стаей чёрных, крикливых ворон. Голубя легко различить на общем фоне, а поди отдели одну ворону от другой в такой мешанине
А с ним что делаем? шатен перевёл взгляд с меня на дружка. Уложим обратно?
Уложим? блондин рассмеялся. Нет! Нет-нет-нет, ты чего? Он сейчас соберётся и поедет к моему отцу, и там уже
Дальше слушать его я не стал.
Всю силу в руки. Моментальный прыжок из сидячего положения и, раньше, чем блондин успел что-то осознать, я рву на себя амулет. Вместе с кистью его руки.
Маны оставалось буквально на один рывок; после этого я, пожалуй, даже зелёный огонёк не смог бы зажечь. Но этого рывка вполне хватило.
Одну из тех тёмных мыслей я всё-таки сумел отделить. Мысль о том, что я услышал достаточно. Когда всё это происходило, эти придурки были детьми; всё, что они сейчас рассказывали они рассказывали по детским воспоминаниям или с чужих слов.
Значит, они мне не нужны.
Расширенные глаза пара секунд тишины истошный вопль. Блондин рухнул на колени; из оторванной руки хлестала кровь, я же спокойно и отстранённо разматывал цепь амулета.
Чем хороши артефакты так это тем, что для их использования мана не нужна; они работают на своей внутренней энергии, знай только перезаряжай время от времени, пока магический износ не разрушит предмет.
Шатен застыл на месте, затем поднял глаза на меня и молча попятился к двери, выставив перед собой бесполезную монтировку видимо, машинально. Блондин катался по полу, баюкая остатки руки, и, кажется, не мог сейчас сосредоточиться ни на чём другом, а вот его приятель точно не хотел умирать.
Стой! выдохнул он, неловко ткнувшись в стену позади себя. Я же мы ничего не делали, это были
Я не сказал ни слова просто вытянул руку с амулетом и отдал мысленный приказ активировать боль.
остановился я только тогда, когда хрип, в который перешёл крик, затих а затем прошло ещё три минуты. Только после этого я отключил амулет, краем глаза отметив, что после такого активного использования блестящий тонкий металл почернел. Дешёвка, долго не прослужит.