«Рыбы вы снулые, скажет после маэстро, берите пример с синьорины Саламандер-Арденте, вот кто умеет чувствовать!» А я покраснею, опущу глаза, ощутив зависть униженных товарок. Синьор Калявани с его волшебной виолой пользовался на материке столь бешеной популярностью и обошелся городской казне в столь кругленькую сумму, что вздорная сварливость музыканта прощалась. Сейчас в классной комнате сидело два десятка дочерей самых аристократических и богатых фамилий Аквадораты, и каждая из синьорин стерпит от старого пенька любую гадость.
Каждая, кроме Филомены Саламандер-Арденте, то есть кроме меня.
Виола стенала. Я продолжала лениво размышлять. О свите, которая делает королеву. Саламандер-Арденте не могли похвастаться ни особым богатством, ни родовитостью. По крайней мере здесь, в «Златых водах». Именно так дословно переводится название нашего благословенного города-государства. Здесь обитают толстосумы не в первом и даже не во втором поколении, и плевать, что предки достойных купцов оставили им состояния, сколоченные пиратством и разбоем.
Папаши-лиходея принято стыдиться, дедушка же, за жизнь свою сгубивший сотни невинных душ и потрошивший трюмы захваченных галеонов, вызывает умиление. Портрет лихого пирата заказывают маститым художникам и вешают на видное место в гостиной. Мой дедушка разводил саламандр. И прадедушка. И так далее, до самой верхушки семейного древа. Разумеется, не обычных, а огненных, иначе, боюсь, сейчас я не сидела бы в классной комнате «Нобиле-колледже-рагацце», школы для благородных девиц, а выгребала бы саламандровый навоз из саламандровых стойл на материке, ну или что там выгребают. Огненные же саламандры существа волшебные, прихотливые и востребованные, и да, навоза не производят, извергая наружу пламя.
Классная саламандра лежала сейчас в камине, свернувшись калачиком на тлеющих углях. Крупный метис, так называемый саламандер ординарис. Потратившись на учителя музыки, школе приходилось экономить на всем остальном, уж городской совет об этом позаботился.
Я отвела взгляд от камина и прижала к груди молитвенно сложенные руки. Синьор Калявани как раз выводил сложный пассаж. Одна из его щек так сильно вжималась в лаковый бок виолы, что кожа побелела и сложилась плоеными складками. Сидящая впереди меня Маура да Риальто мелко затрясла плечами, сдерживая смех. Она вообще смешливая, эта пухленькая блондинка с круглыми, будто от вечного удивления, глазами.
Я незаметно дернула завитой белокурый локон, призывая подругу к порядку. Вторая моя «фрейлина» смуглая синьорина Маламоко, чей столик стоял в другом ряду, у одного из высоких окон, подмигнула мне черным хитрым глазом. Род Маламоко исправно поставлял членов в надзирающий за тайными делами Совет десяти, наверное с момента основания города, так что хитрость Карлы была чертой семейной. Другим ее полезным мне свойством была информированность. Подруг я выбрала тщательно.
Мелодия закончилась оглушительным стаккато. Синьор Калявани отвел смычок и замер, давая звукам впитаться в тишину.
Браво! проартикулировала я губами. Волшебно невероятно
Рыбы вы снулые, сказал маэстро. Берите пример с синьорины Раффаэле, вот кто умеет чувствовать!
Раффаэле? Кто это, морской кракен ее раздери?
Раффаэле? Кто это, морской кракен ее раздери?
Медленно, очень медленно я обернулась, найдя взглядом фигурку в сером, мышиного цвета, платье. Новенькая ученица съежилась за своей последней партой, будто пытаясь спрятаться от чужого внимания. Щеки ее смущенно алели, карие глаза с мольбой воззрились на учителя.
Мышь!
Дитя мое, продолжал Калявани, одна маленькая птичка шепнула мне, что ваше владение инструментом безупречно.
Опустив взгляд, мышь возразила:
Маэстро Пикколо, мой прежний учитель, слишком добр ко мне.
Калявани протянул вперед инструмент:
Синьорина Паола, прошу.
Девушка подчинилась. Медленно, будто на плаху, она подошла к маэстро, приняла виолу, тряхнула головой, убирая с плеча тяжелый русый локон.
Я покосилась на Карлу, та пошевелила бровями. Значит, на перерыве я узнаю всю подноготную моей новой неожиданной соперницы. Звание лучшей ученицы «Нобиле-колледже-рагацце» далось мне непросто, и я не собиралась его терять.
Паола Раффаэле резко бросила смычок на струны, подняв в воздух облачко канифоли, и страстная мелодия рыбацкой сетью опутала присутствующих, сжала, лишая способности сопротивления.
Когда музыка стихла, на несколько минут воцарилась ошеломленная тишина, сменившаяся аплодисментами. Я тоже хлопала, вовсе не от восторга. Пусть все видят, что синьорина Саламандер-Арденте не мелочная завистница.
На овациях урок закончился, девушки потянулись к выходу из класса.
Бедняжка Филомена, протянула Бьянка Сальваторе, расчетливо столкнувшись со мной в дверях, наверное, трудно смириться с поражением?
Не сложнее, чем тебе избавиться от веснушек, дорогая, вздохнула я сочувственно. Лимонный сок, как я вижу, лишь иссушил твое личико.
Свита синьорины Сальваторе едва сдерживала смешки. Мода аквадоратских дам предписывала им быть светлокожими и рыжеволосыми, поэтому Бьянка проводила долгие полуденные часы в солярии, расправив свои каштановые кудри поверх полей плетеной шляпы. Но солнце беспощадно, оно одарило носик и щеки синьорины коричневыми пятнышками.