Елсуков и без седла сможет, охлюпкой. Ему не впервой.
Только пусть на открытое пространство не высовывается между деревьев скачет, чтобы немцы его не заметили.
Сделаем.
Хорошее дело надежная радиосвязь. Когда прискакавший охлюпкой куда-то в середину запыленной танковой колонны Евсюков поравнялся с первой попавшейся ему боевой машиной и, пустив своего слегка шарахающегося от железного грохота мерина параллельной рысью, попытался что-то прокричать сквозь рев дизелей торчащим над башней танкистам, его, конечно, не услышали. Но поняли. Красноармейцы, тесно облепившие сверху танк, стали кричать и жестами звать его к себе на броню. Елсуков сомневался, не хотел бросать лошадь и не мог понять, как он вообще заберется на движущуюся гусеничную машину. Помог ему один из скачущих рядом румын. Кавалерист-союзник схватил у его лошади поводья и, выкрикивая что-то на своем непонятном Елсукову языке, показал жестами, что ему нужно сделать. Елсуков послушался, приостановил мерина, спрыгнул, доверив батарейную собственность румыну, и побежал догонять ушедший вперед танк на своих двоих.
Командир танка, оглядывавшийся на него, скомандовал через ларингофон тяжелая махина на мгновение остановилась, качнувшись тяжелым корпусом, Елсуков схватился за дружелюбно протянутые ему навстречу руки и, наступив на слегка провисшую гусеницу, неумело и болезненно стукаясь коленями о броню, был втянут наверх. Танк тут же тронулся. Заботливые десантники, поддерживая, помогли ему пробраться через них к башне и Елсуков, наконец-то, смог передать танкисту сообщение Доротова. Круглолицый командир танка с пшеничным чубом, фасонисто ниспадающим на лоб из-под шлемофона, оказавшийся заодно и командиром роты, покивал, и связался с командиром батальона. Доложил и, после краткого раздумья последнего и его разговора уже с комбригом, получил ответное распоряжение. Опять заговорил по рации командир роты, теперь уже со своими взводными.
Дольше всего пришлось объяснять, в том числе и жестами, идущим параллельной рысью союзникам. Но все-таки дошло и до них. Их офицер властно поднял руку, что-то прокричал, всадники придержали коней и дали возможность полнокровной танковой роте численностью в десять грозных машин свернуть вправо.
Елсуков благополучно спрыгнул с движущейся брони вбок, получил у подъехавшего услужливого румына обратно свое копытное средство передвижения, красуясь, довольно ловко, в одно движение, вспрыгнул на его голую широкую спину и, чтобы не нюхать выхлопные газы и не глотать вздернутую широкими гусеницами пыль, поскакал впереди, заодно и показывая дорогу. Вереница мощных приземистых машин с десантом на броне степенно поползла следом. Полоска зеленеющей травой земли шириной метров сто между поросшим лесом восточным склоном длинной высотки и ручьем слегка изгибалась и со стороны укрывшихся на противоположном углу этой же высотки немцев угрожающего приближения советских танков поначалу не замечали.
А когда заметили, было уже слишком поздно. Немного не доезжая до отрытых за деревьями окопов батарейцев, куда заранее направил коня Елсуков, танковая рота остановилась и перестроилась из походного в боевой порядок; десант, поголовно вооруженный автоматами и ручными пулеметами нового образца, дружно соскочил вниз и отошел немного назад, поправляя оружие. Приземистые гусеничные машины выстроились в два ряда по пять танков со смещением, так, что задний ряд мог вести огонь в промежутках переднего. Немецкие наблюдатели теперь их наверняка заметили, но огонь не открывали. Надеялись, что их присутствие противнику неизвестно? Или ждали, когда подойдут поближе?
Танковой ротой командовал капитан Виктор Гординский, успешно прошедший командиром взвода БТ-5 в чине лейтенанта еще Восточную Польшу, съездивший в трехмесячную насыщенную боями командировку в Китай, а потом вернувшийся на родину, куда была выведена его танковая бригада. К возвращению Гординского 36-ю легкотанковую бригаду бывшего комбрига Богомолова, повышенного до генерал-лейтенанта, развернули в 15-й танковый корпус, а непосредственный командир Виктора, бывший майор (теперь полковник) Персов получил в подчинение танковую бригаду с совершенно другой техникой. Все прежние легкие танки у них изъяли (и по весьма доступной цене продали союзникам) и заменили новейшим чудом отечественного танкопрома средними Т-34. К всеобщему удивлению танкистов, на осваивание новой техники в этот раз не пожалели ни солярки, ни моторесурсов, ни боеприпасов. Езди, хоть целый день, мало дня не спи ночами лишь бы научился. Выработался ресурс двигателя переберем или новый поставим не переживай. То же происходило и с боевыми стрельбами. Страна явно готовилась к войне. Но на таких танках воевать это не на тонкокожих бэтэшках или «двадцать шестых». И броня ого-го, и мощь оружия, и проходимость. Когда их танковый корпус месяц назад погрузили на платформы и несколькими эшелонами перевезли из-под Киева в Румынию, над объяснениями политруков и командиров, что здесь они накапливаются исключительно для войны с самураями в Манчжурии, смеялись даже красноармейцы.