— Про зверей из этого леса сотни самых удивительных и жутких сказок. Говорят, что здесь даже оборотни водятся!
— Оборотни, — старик хмыкнул и стал крутить ложку, лежащую на столе. — Может и есть… А может и нету. Чего только не встретишь в моем лесу. А на счет волков… Людовик, прости, что оскорбляю твоего короля, издал этот проклятый указ об уничтожении волков…
Старик тихо заскрипел зубами.
— После этого указа осталось всего лишь два волка. Настоящих волка, а не тех глупых серых шавок, которые режут овец у крестьян. Эти два волка слишком умны, они спрятались в чаще….Всего два волка…Но ничего, ничего…Скоро настанет время, когда появятся волчата и лес снова наполнит волчий вой.
Старик улыбался какой-то мечтательной улыбкой, забыв про меня и уставившись невидящим взглядом куда-то в темное окно.
Всего два волка? — оторвал я его от мыслей.
— Да, но ничего, ничего. Они были раненными, в крови, но я их выходил.. Я то кабана подстрелю, то хворого оленя. И кормлю их каждый месяц, — старик бросил на меня быстрый и оценивающий взгляд.
— Смотри, отшельник, как бы тебя не съели твои же питомцы. Даже ружье не поможет.
— Кстати, о ружье, — старик встрепенулся. — А ты то, как дошел сюда со своей железкой? Неужели даже пистолета нет?
Я открыл, было, рот, чтобы сказать настырному старику, что пистолет у меня спрятан под камзолом, и он его просто не видит, но передумал.
— Да, мне вполне хватает палаша, а пистолет…потерял я его. Да и лес оказался тихим.
— Ай-яй-яй, — с деланным разочарованием покачал головой старик. — Без пистолета сейчас нельзя. Время такое.
— Ну, от волков, а тем более от оборотней, обычной пулей не отобьешься, я слышал, они только серебра боятся?
— Не только, не только, — казалось, лесника забавлял и веселил этот ночной разговор. — Еще старики говаривали, что оборотня можно сжечь, вот только, поди, уговори его посидеть на горящем костре.
Дед тихонько захихикал себе под нос, и, встав из-за стола, подошел к дальней стене, где стояла кухонная утварь.
— А еще, кроме серебра и огня оборотня может убить только другой оборотень. Вот только после убийства собрата он перестанет быть оборотнем и снова станет человеком.
— И все?
— Ну…— старик помялся. — Можно попробовать еще отрубить голову и таким образом убить, но нужно обладать воистину сильной ненавистью или жаждой спасти близкую тебе душу, чтобы оборотень в итоге умер.
Неугомонный старикан вновь вскочил с места.
— А вот и вино, — провозгласил дед, ставя передо мной на стол покрытую плесенью и паутиной бутылку. — Специально для такого гостя как ты берег.
— Ба! — вскричал я. — Не может быть!
Вино, которое стояло передо мной, было, по крайней мере, двухсотлетней выдержки.
— Откуда у тебя такое сокровище отшельник?
— Так. В наследство осталось, — произнес старик, вытаскивая пробку и разливая багровую жидкость по глиняным кружкам. Не такую, не такую посуду нужно для этого вина. Тут бы хрустальные бокалы! По комнате распространился изумительный запах винограда и полевых цветов. Я сделал глоток и просто ничего не мог сказать от того блаженства, что сейчас находилось в грубой глиняной кружке.
— А как же обещанные истории? — спросил я у старика. — Ты обещал рассказать историю, если я пожелаю.
— Изволь, — глаза старика сверкнули мне из-под кружки. — Ночь длинная. О чем бы ты хотел услышать?
— А давай-ка про оборотней. Знаешь какие-нибудь истории про этих существ?
Дед на секунду задумался, а затем кивнул седой головой.
— Вот тебе одна из историй. Что в ней, правда, что нет, — я не знаю, а крестьяне рассказывают следующее…
***
…На её кожу, тихо кружась в вечернем небе, опускались белые хрупкие снежинки, как будто они могли смягчить ее боль своей ласковой прохладой.