Господа, а куда это вы с моей провожатой собрались? я достаточно высоко оценивал свои шансы в стычке с этими двумя. Модифицированное тело, разученные и усвоенные Базы по рукопашному бою, а самое главное силовое поле, защищающее мою бренную тушку, давали мне все шансы на победу, по крайней мере я так считал, даже при том, что в отличии от этой парочки я был совершенно безоружен.
Две пару немного удивленных, но странно безразличных глаз уставились на меня. В этот момент девушка в их руках тихонько застонала и дернулась, пытаясь освободиться от держащих ее рук. Рыжий что-то неразборчиво пробурчал и резко ударил ее по затылку. Тело девушки обмякло и безвольно повисло.
Из моего горла вырвался злой рык. Рыжий оскалил зубы в презрительной ухмылке и посмотрел на своего напарника. Тот что-то разглядывал на своей руке, а потом лениво сказал.
Маг, слабый, очень слабый. Хозяин не расстроится, к чему-нибудь да пристроит, а нам пара золотых не помешает. Берем и этого.
В стремительном прыжке, отработанном годами тренировок и сотнями поединков, сжав пальцы и вскинув руку в едином слитном движении, которое ни боль, ни растерянность, ни странные ощущения тела не могли вычеркнуть из памяти, я ринулся вперед. Там, под челюстью, нервный узел один точный, рассчитанный удар, хватит вполсилы, и эта груда рыжего мяса больше не будет говорить обо мне как о куске мяса, больше никогда не посмеет ударить беззащитную женщину.
Ребро ладони опустилось на толстую шею, и рыжий покачнулся, выпучив глаза и хватая ртом воздух. А я, ошеломленный, стоял перед ним, разглядывая руки. Я же метил совсем не туда в горло, в горло! Тысяча чертей! Ну как я мог забыть о сообщении Куколки!? Это же не мое тело, не мое! Что она там со мной наделала!?
Рыжий еще хрипел и заваливался на землю, шею сломал, машинально подумал я, когда его напарник, набычился и шагнул вперед. Неуловимое, едва заметное и, казалось бы, совершенно не опасное, на такой дистанции движение, и моя голова взорвалась, а тело моего противника, странно изломанное, отлетело метров на пять в сторону.
Я поднимался вверх по широким террасам белокаменного города, раскинувшегося на склонах антрацитово-черной скалы, переходил с одной на другую по широким лестницам и спиральным пандусам, края которых обрамляют изящные колонны в коринфском стиле. Город этот странен и необычен. Здесь нет домов, лавок и трактиров, мастерских и рынков. Каждое здание здесь дворцом, а то, что не дворец, то храм. На площадях здесь, не шумят базары и толкутся разумные, на площадях здесь, звенят и искрятся фонтаны, цветут сады и поют птицы. Величественные статуи героев, правителей и богов украшают храмы, вдоль фасадов которых пролегли яркие ленты цветочных бордюров. Ярко-синее небо с золотым солнцем взметнулось в недосягаемую высь, а где-то далеко, морские волны тихо бьются о гранитные пирсы, откуда-то доносится мелодичный перезвон арф. Это был бы рай, истинный рай, если бы кроме меня тут была еще хоть одна живая душа, если бы было с кем поговорить, посидеть за стаканчиком вина, или перемигнуться с разбитной красоткой.
Я поднимался вверх по широким террасам белокаменного города, раскинувшегося на склонах антрацитово-черной скалы, переходил с одной на другую по широким лестницам и спиральным пандусам, края которых обрамляют изящные колонны в коринфском стиле. Город этот странен и необычен. Здесь нет домов, лавок и трактиров, мастерских и рынков. Каждое здание здесь дворцом, а то, что не дворец, то храм. На площадях здесь, не шумят базары и толкутся разумные, на площадях здесь, звенят и искрятся фонтаны, цветут сады и поют птицы. Величественные статуи героев, правителей и богов украшают храмы, вдоль фасадов которых пролегли яркие ленты цветочных бордюров. Ярко-синее небо с золотым солнцем взметнулось в недосягаемую высь, а где-то далеко, морские волны тихо бьются о гранитные пирсы, откуда-то доносится мелодичный перезвон арф. Это был бы рай, истинный рай, если бы кроме меня тут была еще хоть одна живая душа, если бы было с кем поговорить, посидеть за стаканчиком вина, или перемигнуться с разбитной красоткой.
Я миновал арку, что вела на небольшую уютную площадь с фонтаном в виде дельфина, вырезанного из цельного куска сияющего аметиста, круглый бассейн с прозрачной водой окружало кольцо темно-зеленых лавров, наполняющих воздух непередаваемым ароматом. Меж деревьями высилось кресло, причудливо изогнутая спинка, подлокотники и мягкое сиденье обтянуты голубым бархатом, ножки в виде четыре львиные лапы, утопающие в траве. В кресле сидело странное существо, кажется, что в нем перемешаны все расы и народы, что я когда-либо встречал. Тут и изящество эльфов, и стремительность вампиров, сила и мощь орков, основательность гномов, порывистость сполотов и высокомерие, смешанное с презрением, аграфов, мудрость и глупость людей и загадочность горных ведьм. Длинные пепельные волосы обрамляют идеальные контуры абсолютно белого лица, на котором тремя яркими пятнами выделяются большие, слегка миндалевидные, насыщенного изумрудного цвета глаза и ярко-алый рот, губы, на мой взгляд, слегка великоваты, но очень четко и строго очерчены. Прямой нос, без единого, даже намека, на горбинку. Изящные, даже несколько худоватые руки и узкие кисти с длинными подвижными пальцами музыканта. Длинное обтягивающее платье, с низким декольте и высокими разрезами по бокам, практически ничего не скрывает, а только наоборот, заставляет работать фантазию и будит интерес. Напротив хозяйки этого города установлено еще одно, точно такое же кресло. Я знаю, что это кресло приготовлено для меня, для странника, уставшего в пути и мечтающего вкусить покой. Это было место тихого отдыха, мудрых размышлений и медитации, позволяющей ощутить единство с природой, слиться с ней в торжественной и величавой тишине беспредельного мира.