Витек молча указал остальным на лестницу, которая вела вдоль задней стены санчасти до самой крыши, и кивнул Тарасу, чтобы тот остался внизу прикрывать дверь. Предварительно вытащив из чрева БТРа веревки и обвязки альпинистов, спецназовцы двинулись в обход здания по дальней стене первого барака.
Наркота у тебя в санчасти есть, предположил Широкий.
Нету тут ни хрена, завопил зэк, тащи быстрее, ломает меня уже. Сейчас доктора вашего порешу.
Ладно, не суетись, наркоту сейчас получишь, согласился лейтенант и, бросив взгляд на стоявшего рядом под прикрытием брони БТРа полковника Стеценко, вполголоса добавил, прикрыв рукой громкоговоритель: Надо. Пару шприцов. Выиграем время.
Негде взять, ответил тот, нахмурившись, да и нельзя. Запрещено, что бы ни случилось. Водку и деньги еще можно попытаться привезти.
Ладно, в свою очередь кивнул Широкий, давайте водку хотя бы. А насчет остального пускай помечтает немного. Все время пройдет.
Полковник, подозвав второго адъютанта, приказал раздобыть в срочном порядке все, что требуется. Пробравшись сквозь оцепление из бойцов ВВ, адъютант исчез, а появился минут через пятнадцать с небольшим свертком, протянул его своему начальнику и жестом дал понять, что в нем три бутылки. Полковник передал пакет Широкому, который все пятнадцать минут «беседовал» с зэками, делая вид, будто решает вопрос.
Вертолет я тебе найду, вещал Широкий на всю тюрьму, краем глаза наблюдая, как спецназовцы, надев обвязки и закинув на шею веревки с крюками, осторожно приближаются вдоль стены к лестнице, но два лимона баксов так быстро не собрать. Мне нужно разрешение начальства и время.
Да мне насрать, орал Озогин, я сейчас доктору горло вскрою и все.
Подожди, крикнул в мегафон лейтенант, оттяг тебе привезли, чтобы ждать веселее было. Сам заберешь или тебе принести?
Всем стоять на месте! крикнул Озогин. Сам спущусь.
Спустя пару минут железная дверь в санчасть на первом этаже приоткрылась, но на пороге возник не Озогин, а другой зэк.
Тащи сюда ширево, крикнул он в щель, только медленно, а то доктора враз порешим.
Широкий глянул на полковника и подозвал одного из бойцов ВВ, передав ему пакет.
Отнеси, только тихо, руками не дергай. Отдай и спиной назад, пока дверь не закроет. Понял? Оружие оставь здесь.
Боец кивнул. Положив автомат на передок БТРа, солдат взял пакет и осторожно подошел к дверям санчасти.
Кидай под ноги, приказал зэк.
Солдат осторожно положил тяжелый пакет на землю перед зэком.
Всем стоять, не дергаться, прикрикнул на солдат зэк и, быстро схватив пакет, скрылся за дверью.
Наблюдавший всю эту картину из-за края первого барака Тарас, которого оставили прикрывать нижнюю дверь, пожалел, что он не снайпер. Зэк раскрылся, и его можно было бы легко снять. Снайперы на крыше были. И без Тараса разобрались бы, но выстрела не последовало. У Широкого, видно, имелись другие планы.
Второго видели? уточнил лейтенант.
Второго видели? уточнил лейтенант.
Видел, кивнул полковник, но не помню, кто такой. Озогин известная личность. А этот так, шелупонь. Я же не всех зэков поименно знаю.
После того, как дверь в санчасть закрылась, снова наступила тревожная тишина.
Ну получил чего хотел? уточнил лейтенант, выждав минуту.
Да тут только водяра, возмутился Озогин, снова оказавшийся у окна. А че так мало, начальник? Наркота где?
Сейчас будет, тянул время Широкий.
К штурму все было готово. Бойцы, неслышно пробравшиеся вдоль стены и вскарабкавшиеся на самую крышу, уже закрепились и дали знак, что можно работать по окнам. Снайперы засели на крыше соседнего барака. Тарасу предстояло перехватить зэков, если те вдруг вздумают прорываться через дверь. Оставалось подогнать пожарную машину и прикрепить веревку к решетке окна, закрытого одеялом. Водитель уже собирался подъехать задним ходом, но лейтенант, оглянувшись назад, заметил, как на территорию зоны въезжает милицейский УАЗик, и дал отбой. «Тайфуновцы» замерли в ожидании, слившись с крышей.
Адъютант Стеценко вывел из машины мать рецидивиста, сухонькую старушку лет семидесяти в сером пальто, и подвел ее к БТРу.
Ну что там еще, прости господи, мой сынок натворил? спросила старушка. Ему ж еще пять годков сидеть.
Посмотрев на слезящиеся от ветра глаза матери Озогина, лейтенант быстро понял, что сына своего она и без суда осудила. Вряд ли он ее послушает. Но этот шанс тоже надо было использовать.
Во время бунта он захватил в заложники доктора и грозится его убить, коротко сообщил Широкий, протягивая ей мегафон. Поговорите с ним, может, одумается. А если нет, то придется штурмовать. Вообще погибнуть может.
Старушка неловко взяла двумя руками мегафон и тихо произнесла:
Сынок, одумайся. Сколько жизней уже загубил, все мало тебе.
Суки, мать зачем привезли! взвыл Озогин, подпрыгнув к окну и отодвинув край одеяла. Уберите ее отсюда, не буду с ней говорить! Я же сказал, начальник, бабло давай и вертолет! И еще автомат мне дайте. А не то кончу доктора.
Сынок попыталась повторить свою просьбу мать.
Пошла отсюда, заорал на нее «сынок», ты мне и так всю душу вымотала, стерва Наркоты давай, начальник!