Танюша видела бабку и деда редко. Чаще по выходным. Протянутые ей на пороге кулек дежурных «подушечек» и связка любимых всеми Коровиными сдобных баранок, крепкий запах табака вот все, что запомнилось Танюше. Умерли Аркадий и Леонтия один за другим, год в год, от рака легких. Отец Тани резко забросил курево, растолстел еще больше и стал усиленно тягать гантели. Вечером запивал силовые тренировки водочкой, увеличивая дозу день ото дня. А тетка Милана продолжала нещадно дымить, да и понятно: служила она в полку связи, общаясь в основном с офицерами и прапорщиками. Замуж так и не вышла. Под ее рост не нашлось желающего ее мужика, а жить «с болонкой», как окрестила она всех, кто мастью мельче ее, Милана не хотела.
Танюша любила тетку. Та была с ней груба, но честна. И она, Танюша, была на нее очень похожа. Правда, Милана ее жалела, вспоминая свою неудавшуюся женскую судьбу. «Лучше бы ты в маму пошла, деточка» ласково гладила она ее по головке. Таня лишь в седьмом классе поняла, какая у нее беда. Она выросла за лето на двадцать сантиметров, поправилась на семь килограммов и первого сентября с ревом отказалась идти в школу. Ее мать срочно вызвала Милану, и та долго разговаривала с племянницей в ее комнате. После тетушкиных внушений, вытерев слезы, Таня все же вошла в класс и удивилась: она такая была не одна. Еще две ее подруги заметно изменились не в лучшую сторону.
К окончанию школы вдруг стало ясно, что не такая уж Танечка толстушка: она еще чуть вытянулась, лишний вес ушел в рост. А рост у нее был модельный. «Ты, главное, не ешь много, Татьяна, тогда всегда будешь в форме. Забудь про белый хлеб и сахар», говорил ей учитель физкультуры на выпускном вечере: ему тяжело было расставаться с любимой ученицей. Они пили вино в раздевалке, и Танечка распрощалась с девственностью прямо на жестких гимнастических матах.
Теперь Татьяна Григорьевна Зотова готовилась к пятидесятилетию. Только вместо приличествующего ее возрасту платья она приобрела себе бирюзовый шелковый брючный костюм, который плотно облегал ее пышную стать
Спустившись на лифте в гараж, Татьяна бросила взгляд на будку сторожа. Вчера она заметила, что у них в доме новый охранник, красивый мужик лет сорока, седой и очень высокий. Такого же роста, что и муж. Но, в отличие от него, без пивного брюшка и наметившейся лысины.
Зотов, сидя за рулем машины, видел, как жена вышла из кабинки лифта. Равнодушно отметив, что та неплохо выглядит, вновь взъярился: Татьяна, вместо того чтобы рысью передвигаться к машине (они и так опаздывают!), встала столбом посреди стоянки.
Таня, ну, сколько можно ждать?! крикнул зло.
Он изумленно наблюдал, как жена не торопясь обернулась и, неспешно ступая узкими сапожками на плитку, подошла к нему.
Что ты шумишь, дорогой, нежно проворковала она. Сейчас не принято приходить вовремя.
Зотов хотел было высказаться, но сдержался. В последнее время он все чаще отмалчивался. Заметив однажды, что жена изменилась, пока не мог понять, в чем конкретно. То ли стала увереннее в себе, то ли равнодушнее к нему. Он старался не думать об этом. Но иногда становилось как-то неосознанно тревожно на душе.
Зотов выехал из гаража и повернул налево. До кафе, куда они направлялись, ехать минут пять, машину брать необходимости не было. Но он не хотел пить. А отговорка «я за рулем» звучала убедительно.
Глава 3
Ирочка, проверь, все ли готово, будь лапушкой! Федор Степанович Курлин, преподаватель кафедры инженерной графики технического вуза, лихорадочно пытался сообразить, кого он забыл пригласить на презентацию своей книги. По внутреннему ощущению, все-таки забыл. И по количеству карточек, разложенных на столах, тоже. Поименно гостей должно быть ровно сорок. Вместе с ним и его сыном. Бывшая жена, скривив губы в усмешке, вроде и не отказала сразу: похоже, не смогла с ходу придумать причину. Но от обидных слов не удержалась. «Хрень ты сляпал, Курлин. Ну, да что от тебя можно было ожидать? Но я приду! Хочется посмотреть на твой позор», бросила она ему, равнодушно отворачиваясь. На его гордое заявление, что сын их имеет другое мнение, спокойно ответила: «Его право. Давно уже не мальчик». Федор был уверен, что в последний момент она все же передумает и не придет. Ну, да так даже и лучше! Он поначалу оставил своей семье ближний к сцене столик, но позже решил, что посадит за него Зотова с женой. А сын будет с ним рядом на сцене.
Зотов выехал из гаража и повернул налево. До кафе, куда они направлялись, ехать минут пять, машину брать необходимости не было. Но он не хотел пить. А отговорка «я за рулем» звучала убедительно.
Глава 3
Ирочка, проверь, все ли готово, будь лапушкой! Федор Степанович Курлин, преподаватель кафедры инженерной графики технического вуза, лихорадочно пытался сообразить, кого он забыл пригласить на презентацию своей книги. По внутреннему ощущению, все-таки забыл. И по количеству карточек, разложенных на столах, тоже. Поименно гостей должно быть ровно сорок. Вместе с ним и его сыном. Бывшая жена, скривив губы в усмешке, вроде и не отказала сразу: похоже, не смогла с ходу придумать причину. Но от обидных слов не удержалась. «Хрень ты сляпал, Курлин. Ну, да что от тебя можно было ожидать? Но я приду! Хочется посмотреть на твой позор», бросила она ему, равнодушно отворачиваясь. На его гордое заявление, что сын их имеет другое мнение, спокойно ответила: «Его право. Давно уже не мальчик». Федор был уверен, что в последний момент она все же передумает и не придет. Ну, да так даже и лучше! Он поначалу оставил своей семье ближний к сцене столик, но позже решил, что посадит за него Зотова с женой. А сын будет с ним рядом на сцене.