Фермеры и их жены, облаченные лишь в конусообразные соломенные шляпы и набедренные повязки из шкур животных, разгибали спины, отрываясь от работы, и бросали в сторону юношей пристальные взгляды.
Хэдон вновь чувствовал себя хорошо. Ноги его обретали столь необходимую упругость, и он не так уж сильно задыхался, как можно было бы ожидать после такой продолжительной прогулки. Хэдон не был сегодня настолько силен, как ему бы хотелось, но ведь Клайхи не давала ему спать вплоть до самого рассвета. Удалось урвать лишь один часок сна. Но его это не волновало.
Когда четверо юношей, пыхтя и обливаясь потом, вернулись в доки, они увидели Хевако, который упражнялся с гирями. Он бросил на них мрачный взгляд и не предложил присоединиться к нему и заняться метанием дротиков и камней. Вместо того, он убежал, чтобы тренироваться в одиночестве. Хэдон прокричал ему вслед:
— У фермерских дочек перспективы лучше! Но Хевако проигнорировал этот выпад. Хэдон объяснил плохое настроение соперника тем, что Хевако получил отказ от жрицы. Когда он смял ее своей слишком страстной рукой, она в буквальном смысле лягнула его… После этого Хевако, должно быть, пришлось идти в тотемный зал, который посещали гребцы из племени Гокако. Они не гнушались заниматься групповым сексом и вольно обращались с женами, которые были не прочь взять деньги за использование своих тел. Учитывая его положение в обществе, присоединиться к ним означало для Хевако уронить свое достоинство. А случись так, что какой-нибудь пьяный гокако окажется в дурном расположении духа, то это могло стать и опасным. Как только Хевако войдет в зал, он тут же окажется беззащитным со стороны закона. Проткни гокако его ножом, на этом все и кончится. Да и какой мужчина дойдет до того, чтобы лечь в постель с одной из этих низкорослых, кряжистых и противных женщин.
Остальные засмеялись над репликой Хэдона и облаченные в шлемы, кирасы, перчатки и защитные приспособления для рук из кожи возобновили свои упражнения, завершив их поединком на деревянных мечах. Хэдон одержал победу над всеми, хотя и получил опасный удар в предплечье от Таро. Таро был почти такого же высокого роста, что и Хэдон, но более мускулистый. И он, отметил про себя Хэдон, великолепный акробат и отличный метатель. Таро — единственный, кто превосходил Хэдона в искусстве метания в цель. Он мог бы еще продолжать участие в Играх в то время, как Хэдон уже лежал бы под гранитной плитой.
Неожиданно Хэдона пронзила мысль: по всей видимости, им придется сразиться насмерть. Они с Таро дружили всю свою жизнь, но вскоре, им, возможно, предстоит пролить кровь друг друга. И все это из-за тщеславного желания стать мужем королевы Кхокарсы.
Прошло еще трое суток. На утро второго дня погрузка была закончена, но капитан торговых судов пожелал еще повременить. И наконец, наступил рассвет того знаменательного приносящего удачу дня, первого морского дня месяца Пикабес, богини моря, в году Зеленого Попугая. Более благоприятного времени для начала путешествия по морю не было, если не считать дня в году Орла-Рыбы. Но его надо дожидаться еще семь лет.
Утро выдалось яркое и безоблачное. Ветер дул с юго-востока, гоня невысокие волны. Принесли жертвоприношения; справа над кораблем пролетела цапля (очень хорошее знамение), и все в хорошем настроении один за другим начали подниматься на борт. Пьяный матрос упал со сходней, его пришлось вылавливать, но флотская жрица, Симари, сказала, что это не является дурной приметой.
Армейский оркестр на берегу заиграл песню во славу Пикабес; барабаны, флейты, арфы, ксилофоны, маримбы [2] и гонги загудели, завизжали, зазвякали, затрещали и залязгали, изображая подобие ритма и мелодии.