Он был в маске.
Еще слегка сутулился. И хромал.
Хм, ну тогда я точно тебе ничего не скажу, фыркнула подруга. И потом, что это ты так о нем расспрашиваешь? Неужели ох, Лотти, он что, тебе понравился?!
Нет, поспешно отозвалась я.
Пожалуй, слишком поспешно, чувствуя, как щеки заливает румянец. Он не мог мне понравиться хотя бы потому, что я ничего о нем не знала. Кроме того, что он раздает незнакомкам шелковые платки без инициалов и ходит за ними. Конечно, я не могла быть уверена, что он не сказал это в насмешку, да хоть ради того, чтобы позлить мистера Ваттинга, но
Так-так, Шарлотта Руа! Лина даже вперед подалась, но ни чинно сложенные на коленях руки, ни весь ее благопристойный вид не могли скрыть явного интереса, отраженного в уголках приподнятых губ и сверкающих глаз. Мне кажется, или ты что-то от меня скрываешь?
Так-так, Шарлотта Руа! Лина даже вперед подалась, но ни чинно сложенные на коленях руки, ни весь ее благопристойный вид не могли скрыть явного интереса, отраженного в уголках приподнятых губ и сверкающих глаз. Мне кажется, или ты что-то от меня скрываешь?
Он сказал, что пришел за мной.
Что?!
Рот у подруги округлился, а глаза загорелись.
Сказал, что шел за мной, поправилась я, и вкратце описала наше знакомство и встречу в кабинете директора Ваттинга.
И что, он сию же минуту не объяснился?
Что-то мне подсказывало, что Пауль Орман вообще не из тех, кто объясняется, но Лине я этого говорить не стала.
Нет, пожала плечами. Просто вышел из кабинета.
Нет?! Лина вскинула тонкие брови, а потом презрительно скривилась. Наверняка один из этих дельцов, которые считают себя хозяевами мира, а на самом деле ничего из себя не представляют. Папенька говорит, что связываться с ними себе дороже, а общаться так и вовсе не стоит.
Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же его закрыла. Быстрый прогресс и стремительно угасающая магия привели к расколу высшего общества. Титулованные аристократы, потомственные маги, в большинстве своем не признавали людей, которые сколотили свое состояние в делах. Многие отказывались принимать их у себя, а на официальных приемах старались свести общение к той условной вежливости, ниже которой ни один уважающий себя аристократ опуститься не позволит. Мне это казалось неправильным, но отец Лины относился к старому поколению, и я посчитала нетактичным ставить свое мнение против его. Особенно после того, как он был столь добр ко мне.
Экипаж остановился, и подруга недовольно глянула в окно. Подождала с полминуты и тут же нетерпеливо позвонила в колокольчик.
Седовласый кучер с бакенбардами тотчас оказался у подножки.
Ты почему остановился?
Авария. Придется подождать, леди Эвелина.
Но я опоздаю на примерку!
Дальше не проехать и развернуться уже не получится. Мужчина развел руками. Мобили столкнулись, прямо на перекрестке, перегородили все. А полицейских не дозовешься.
Опять эти мобили!
Лина нахмурилась и топнула ножкой. Пожевала губы, как делала всегда, когда злилась, а потом ее лицо просветлело.
Пожалуй, придется идти пешком.
Но леди Эвелина, не положено же
Тебя не спрашивают! отрезала она. Распахни дверцу и руку подай. Живо! Мисс Шарлотте тоже. И только попробуй сказать папеньке или мачехе вмиг вылетишь с места без рекомендаций.
Здесь недалеко, всего три квартала, сказала я кучеру, лицо которого пошло красными пятнами. Почему-то мне было ужасно неловко.
Не успели мы свернуть на улицу, где пекарни наседали на мясные лавки, а пирожковые перемежались с витринами, заставленными посудой и безделушками, как Эвелина поморщилась и зажала нос двумя пальцами. Другой рукой она приподнимала подол, брезгливо морщась, когда под ногами что-то скользило или хрустело.
Фи! Воняет, как в отхожем месте.
Запахи в Лигенбурге и впрямь были самые разные, из промышленных кварталов ветер приносил одно, из цветочных другое. Иногда к этому примешивались ароматы близости рынка, проходящих по улочкам лошадей и проезжающих мобилей.
Убийство! Убийство в р-р-рабочем квар-р-ртале! Разносчик газет, паренек с лихо надвинутой на нос плотной кепкой сунул газету мне в лицо так яростно, что я едва успела увернуться и почувствовала запах свежей типографской краски.
Нет, спасибо, покачала головой, успев заметить на первой странице фотографию.
Совсем девочка, не старше нас с Линой, наверное. Лет семнадцати, а может быть и того меньше.
Сердце сжалось при мысли о том, что она уже никогда не вернется домой. Не обнимет родных и не улыбнется.
Всевидящий, Лотти! Что у тебя с лицом? Лина раздраженно на меня покосилась. Мы же не траурный наряд идем примерять. Определенно, сегодня все только и делают, что портят мне настроение.
Прости. Я попыталась улыбнуться, но не вышло. Просто я подумала о ней.
Ты теперь о каждой бродяжке думать будешь? подруга приподняла брови.
Почему сразу о бродяжке? Мы ничего о ней не знаем.
Потому что с леди такого, она сделала ударение на последнее слово, никогда не случится. И с приличной мисс тоже. Все, я не желаю больше говорить об этом! Мне и так тошно дальше некуда. Чтобы я еще раз согласилась ехать на примерку Она, конечно, шьет роскошные наряды, но если хочет обшивать меня, придется ей ездить ко мне самой.