Или, что для меня более лестно, у меня совсем другой, более высокий
принцип действия. Стыдно о таком говорить, это как бы сознаться, что отличник и хожу в наглаженной рубашке, в то время как все стараемся
выглядеть лихими, бесшабашными, плюющими на законы и наставления родителей и дебилов-педагогов.
Я сосредоточился, в моих ладонях возникла простая глиняная чашка. Маркиз дернул носом, красные воспаленные веки поднялись. Некоторое время
старался понять, что за странный дразнящий запах коснулся его ноздрей.
Я протянул ему чашку.
– Не хотите попробовать?
– Что это? – спросил он с недоверием.
Я сотворил вторую, он напряженно смотрел, как я жадно отхлебнул густой темный напиток. Глаза расширились в великом удивлении.
– Вы что же… маг?
– Нет-нет, – успокоил я, – как можно! Я гроссграф, если уж откровенно. Для краткости – граф. Я скромный.
– Но… – прошептал он, – вы сотворили это…
– И что? – удивился я. – Прекрасный напиток!
Он нерешительно отхлебнул, прислушался, улыбка пробежала по бледным губам.
– Даже боль затихла… Граф, но я не понимаю… Если вы не маг, то как это делаете? Где ваш талисман?
Я удивился:
– А почему нет? Если хочется? Ничего позорного в такой полезной магии.
Он смотрел пристально, в покрасневших глазах таилось странное выражение.
– Да, здесь другой мир… Вы вот обиделись, что я вас принял за мага… А ведь миром по ту сторону Барьера правят именно маги! Даже короли
перед ними – пыль, прах… Всяк хотел бы стать магом.
Он умолк, закрыл глаза и стиснул челюсти, пережидая приступ острой боли.
– Не умирайте, маркиз, – попросил я. – Ну, не умирайте, а?.. Я только-только встретил человека, о котором мечтал так долго, и тут вы копыта
решили отбросить! Это несправедливо.
Он хмуро улыбнулся.
– Вся жизнь несправедлива. Зато я уже сегодня узнаю, как выглядит ад.
– Не торопитесь, – попросил я, – без вас не начнут.
Он дерзко ухмыльнулся.
– А я и сам хочу туда, а не в рай. В аду смогу наслаждаться обществом королей и герцогов, тогда как рай населен одними нищими,
простолюдинами и убогими.
Он поморщился, я видел по его лицу, что боль потихоньку возвращается. Его пальцы массировали ногу, кожа медленно принимает синюшный
оттенок. Перехватил мой сочувствующий взгляд, поморщился сильнее.
– Я слыхал, иногда яд удается пересилить… Даже когда лекарства нет, можно самому… Черт, как больно!
– Маркиз, – попросил я, – расскажите о вашем королевстве! Это вас отвлечет малость.
Он отмахнулся.
– Да ничего особенного. Мало того, что на краю света, так еще и владения моего отца дыра дырой!.. Только леса и горы, да несколько
деревенек. Крестьяне совсем животные, даже молодые девки… Я чувствовал, что занимаюсь с ними скотоложеством. А тут еще капризы моего
родителя, придирки братьев… Задрался я со старшим, очень уж сволочь редкостная, слово за слово, схватились за мечи… Может, он лучше
управлялся с хозяйством, но с оружием – дурак дураком. Я не думал, что не отобьет простейший удар в бок. Я хотел только наказать дурака, а
он сам напоролся… Ну, пока несли в замок, подрыгал ногой и язык высунул. Я не стал ждать, что мне скажут, вскочил на коня и погнал так, что
ветер в ушах… Три дня прятался по лесам, потом вышел на дорогу и с того времени вот все иду и иду.