Игорь, здравствуй, окликнула меня дородная продавщица лет за сорок, с явно выраженным вторым подбородком.
Простите?
Ой, ты же ничего не помнишь, жалостливо улыбнулась та. Я Людмила Андреевна Андреева, мы живем в соседней коммунальной квартире на одной с вами площадке. Моя Настя учится с тобой в одном классе.
Не помню, но буду знать. Приятно с вами снова познакомиться, приветливо улыбнулся я, что с этой мордашкой, которая мне досталась, было не трудно. Мне бы хотелось посмотреть свод законов по уголовному и гражданскому кодексу. Это возможно?
Ой, конечно-конечно. Я сейчас.
Соседка скрылась в подсобке, после чего появилась с двумя книжицами в мягкой обложке. Обе были красного цвета и имели звезды на обложке.
Получив в руки вожделенные книги, я открыл их и быстро пробежался.
«Да, это то, что мне нужно Блин, по полтора рубля каждая, а у меня всего осталось тридцать копеек с мелочью».
Людмила Андреевна, а можно мне взять их в долг? Я постараюсь вернуть деньги как можно быстрее.
Конечно, я сейчас запишу. Кстати, твой прошлый долг за ноты уплатила твоя мама.
«Ага, значит, это тут обычное дело», понял я.
Убрав книжицы в сумку, я поблагодарил соседку, вышел на улицу и неторопливо направился домой. Было около четырех часов, скоро вернутся родители с работы. Ну, отец-то к пяти будет, а вот мать работает до шести. Для меня, кстати, после всех этих месяцев адаптации они уже стали родными, и не вызывает отторжения, когда я их называю, как было ранее. Да и родственники со стороны матери, с искренней заботой следившие за мной в больнице, тоже стали родными и близкими людьми. Несмотря на то что являлись представителями еврейского племени. Когда обо мне безвозмездно заботятся я это ценю.
Во дворе было так же пусто, поэтому я спокойно следовал к своему подъезду. Не знаю, что сподвигло меня отскочить в сторону, видимо интуиция, но сверху начался литься желтый дождь. Я смотрел на ухмыляющегося Ромова, который продолжал мочиться, стоя на подоконнике. Дождавшись, когда искусственный дождь прекратится, я отряхнулся несколько капель попало, не отрицаю и еще раз пристально посмотрел на окно Ромовых. Недоносок уже скрылся. Я направился в подъезд.
Стук в дверь я услышал в полпятого, когда заканчивал листать уголовный кодекс. В принципе, изменений было не так много. Я-то больше знал российский уголовный кодекс, но теперь понятно, что большая часть текста взята из этого, из советского. Даже некоторые параграфы совпадали.
Войдите, открыто! крикнул я.
Я сидел на стуле у окна, поэтому только повернулся, когда неизвестный открыл дверь.
Здравствуй, Игорь, поздоровался старший лейтенант милиции, на входе снимая форменную шапку с кокардой. Ты помнишь меня?
Здравствуйте, Петр Семенович. Проходите, присаживайтесь. У меня амнезия, с памятью после того, как очнулся в больнице, все в порядке, на всякий случай я напомнил. Вы трижды приходили ко мне насчет нападения, но, как и тогда, и сейчас я скажу. Ничего не помню.
Я по другому поводу, ответил участковый и присел на тахту, застеленную покрывалом. Ты ничего странного не слышал у вас в коридоре?
Да нет. Я только проснулся правда, не понял, из-за чего. Ходил в магазин за свежими продуктами. Но, видимо, слишком устал и лег спать. А потом меня что-то разбудило, решил вот почитать.
А что тебя разбудило, не скажешь?
Да нет, не знаю.
Хм Не знаю даже, как тебе сказать.
Говорите прямо, что-то случилось с моими родителями? Братом?! Сестрами?!
Нет-нет, поспешил успокоить взволнованного меня участковый. Ты знал Павла Ромова?
Да, когда мы шли из больницы, он выглядывал из окна, а потом в коридоре брат нас познакомил. Вернее, тот меня знал, просто Толя мне сказал, кто это такой А почему вы сказали «знал» в прошедшем роде? Я теперь его так и так знаю.
Он выпал из окна. Видимо, несчастный случай, а ведь все его предупреждали, и я в том числе. Да еще случилось это на глазах у Иванишиной с третьего этажа. Сейчас она у себя, пьет успокоительное.
Беда-а, задумчиво протянул я.
Значит, ты ничего не слышал?
Да нет. По коридору кто-то бегал да причитал, но это уже было после того, как я проснулся.
Ясно. Ну ладно, пойду к Ивановым, там уже кто-то вернулся с работы, их расспрошу.
Если я что вспомню, то обязательно сообщу. А так заходите еще.
Как только участковый вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, я презрительно хмыкнул и снова открыл книжицу на закладке. Роль закладки исполняла бумажка с неровно написанными строками. В ней рукой Павла Ромова были написаны те оставшиеся шестеро, кто напал на меня в октябре прошлого года.
Может, кто-нибудь скажет, что это слишком малая цена за мое избиение, но я считал иначе. У меня такой характер, и менять я его не хочу и не собираюсь. Да, это я отправил Павла Ромова в полет на железные копья забора под окном его комнаты. Жить с ним в одной квартире я не собирался, к тому же старые и свежие сегодняшние грешки не давали мне существовать спокойно. Вот я и решил эту проблему кардинально. Причем именно так, как привык это делать еще в той жизни. Есть человек есть проблема, нет человека нет проблемы. Для меня важна внутренняя гармония души, но пока ходят и топчут землю эти подонки, что пытались меня убить, ни о какой гармонии не может быть и речи. Да, я тоже не ангел, более того, если у меня вырастет хвост, копыта и рога, а я начну пахнуть серой, то нисколько не удивлюсь. Это моя внутренняя сущность, и если она проявится внешне, значит, так и должно быть. Я хоть и бывший пограничник, офицер спецназа ФСБ, а после тяжелого ранения сумел пробиться в опера МВД, но положительным человеком меня назвать нельзя. Я никогда не был и не буду хорошим. Таким уж меня сделала прошлая жизнь, и именно с этим характером я и попал в сей мир. У меня были причины уйти на темную сторону жизни, и надо сказать, что я ни разу не пожалел об этом. Будет время, может, приоткрою завесу тайны моей прошлой жизни. Однако я повторю, не надо считать меня хорошим человеком. Это далеко не так.