Не думаю, что это хорошая идея.
Я же не прошу вас снять перчатки, резонно заметила она.
Было это случайностью, или леди что-то заметила? Я решил уступить, но предупредил:
Это не самое приятное зрелище.
Уверена, вы преувеличиваете Я же говорила: так гораздо лучше.
Она улыбнулась, и я не сумел удержаться от ответной улыбки. Я не мог сказать, каким именно образом, но манера, с которой держалась леди Эвелин, изменилась. Отстраненная вежливость сменилась искренностью, пусть не всегда любезной. Но это новое лицо леди Гринберг мне нравилось гораздо больше. Затянувшись сигаретой, она начала свой рассказ:
Мы живем в крайне прогрессивной стране
Когда я сказал «с начала», леди, я не имел в виду сотворение мира, перебил ее Эйзенхарт.
Леди Гринберг его замечание демонстративно проигнорировала.
Вы все-таки хотите поговорить с мистером Норбертом? Нет? Почему-то так и думала. Как я уже сказала, империя идет на гребне прогресса: мы вторые в мире по объему промышленности, на тридцать лошадиных повозок в Гетценбурге уже приходится два автомобиля, а в столице и все пять, электричество проведено во все дома в крупных городах. Но в то же время женщины не могут голосовать, учиться в университете или иметь свой капитал. Если женщина замужем, все ее деньги принадлежат мужу; если нет, то откуда ей их взять?! Она не может заключать контракты на суммы, превышающие карманные расходы, не может пойти работать без разрешения отца, который будет получать за нее жалование, а в большинство завещаний вставлена клаузула[5] о семейном положении, она передернула плечами. Право, какая дикость!
Да вы феминистка!
Я женщина, ответила леди Эвелин таким тоном, будто это все объясняло.
Считаете, что сами распорядились бы деньгами лучше?
Конечно. Или вы из тех мужчин, которые считают, что женщина в мгновение ока все спустит на тряпки? В любом случае я распорядилась бы своим состоянием эффективнее, чем мой зять, вложивший приданое моей сестры в бриквайтские алмазные копи. Он бы еще купил акции Южно-Роденийских железных дорог!
«Экономический вестник империи» давал им самый положительный прогноз, заметил я.
Леди фыркнула:
Верьте больше газетам! Вместо того чтобы включить мозги, сходить в торговую палату и заплатить шиллинг за просмотр их отчетности. Один только процент представительских расходов делает все очевидным. Южно-Роденийские дороги даже никого не обманывают: люди сами с удовольствием делают это за них. Леди Гринберг покачала головой и продолжила: Я возвращаюсь к делу, детектив, успокойтесь. Моя бабушка оставила мне небольшое наследство. Но она выросла и жила в то время, когда считалось, что женщина не приспособлена для ведения серьезных дел, поэтому поставила условие: если к двадцати одному году я не выйду замуж или хотя бы не буду обручена, деньги перейдут под контроль моего отца, пока он не решит, что я достаточно взрослый и, леди Эвелин скорчила гримаску, почтенный человек, чтобы распорядиться ими самостоятельно. А он так не решит никогда.
Поэтому вам пришло в голову нанять барона Фрейбурга на роль жениха?
Леди Эвелин пожала плечами:
Если вкратце, то да.
А еще говорят, что правильное воспитание позволяет укротить преступные наклонности! проворчал детектив.
Не забывайте, я выросла в семье банкиров. Вряд ли это можно назвать правильным воспитанием. Пока вы учились ловить убийц, мои родственники изучали тысячу и один способ уйти от налогов.
Увидев, что кофе за столом кончился, хозяин принес нам еще поднос. Пробормотав слова благодарности, леди Гринберг продолжила:
До меня доходили слухи о долгах Фрейбурга, а у меня были деньги. Полгода назад я решила спросить Ульриха, не согласится ли он оказать мне небольшую услугу, и мы обо всем договорились. Каждый месяц я платила ему определенную сумму, а он в обмен на это выходил время от времени со мной в свет. Мы договорились, что наша помолвка продлится до февраля, чтобы я успела получить наследство. После этого он должен был завести с кем-нибудь интрижку, чтобы дать повод помолвку разорвать, и мы расстались бы, крайне довольные друг другом. Как видите, детектив, у меня не было никакого резона убивать Ульриха. Более того, с тоской произнесла она, его смерть мне крайне невыгодна. Если бы его убили месяцем позже!.. Теперь моим планам не суждено сбыться.
Вам так нужно это наследство, леди Гринберг? Зачем? Насколько я понимаю, вы не стеснены в средствах.
Это личное.
Эйзенхарт усмехнулся.
Сколько, вы сказали, вам оставили?
Немного, леди Эвелин не выдержала и отвела взгляд. Возможно, триста
Не сходится. Вы уже заплатили лорду Фрейбургу больше этой суммы, перебил ее детектив.
Тысяч. Триста тысяч шиллингов.
Это вы называете «немного»?!
У его возмущения были причины: по меркам обывателя сумма казалась немыслимой. Я посчитал в уме. Мое жалование в университете составляло порядка восьмидесяти шиллингов в месяц, не считая налогов. Такое количество денег я не скопил бы и за пять жизней.
По сравнению с тем, что получила моя сестра, это немного, спокойно подтвердила леди Гринберг. Надеюсь, теперь вы верите, детектив, что у меня не было причин убивать Ульриха?