Ты должен забрать меня отсюда обратно, Клеменс, сказала она и сама почувствовала, насколько истерично прозвучал ее голос.
Произнеся это, Линда вновь повернулась к морю.
Ты чокнулась, сестрица? нервно бросил Клеменс. Никто сейчас не сможет добраться до острова! Ни я, ни твой бывший дружок!
«Не называй его моим «дружком»!» хотела было в ответ крикнуть Линда, но тут ее внимание привлек к себе какой-то большой темный предмет, выброшенный волнами к каменной стенке, защищавшей берег от морского прибоя.
До этого момента она действовала чисто рефлекторно, убегая от опасности, которую не видела, но тем не менее отчетливо ощущала. Теперь же у нее появилась цель, и Линда стремглав побежала по тропинке вниз. Вскоре она уже была на берегу.
Похоже, ты находишься в своеобразной аэродинамической трубе. Используй это и проветри свои мозги. Постарайся понять, что у тебя просто сдали нервы. Ты обязательно выберешься из этой ситуации, но при условии, что не будешь то и дело выскакивать на улицу.
Из-за усиливавшихся порывов ветра Линда почти не различала слов брата. Она стояла уже примерно в пятнадцати метрах от того места, где заканчивалась полоса прибоя, и долетавшие до нее брызги, попадая на лицо, ясно давали понять, каким может быть истинное влажное дыхание разъяренного моря.
Я позже тебе перезвоню! прокричала в мобильник Линда, стараясь перекрыть шум волн, с невероятным грохотом разбивавшихся о берег.
Между тем море разбушевалось не на шутку. Как будто рассердившись на весь мир, оно гнало на сушу огромные волны, увенчанные белыми шапками. Под злобное завывание ветра они с невероятной силой обрушивались на беззащитную сушу и старались отгрызть у нее кусок побольше, захватывая и катая, словно пушинки, достаточно крупные булыжники.
Перезвони обязательно, а сейчас глотни свежего воздуха и постарайся поглубже дышать.
В ответ Линда только кивнула брата она уже почти не слушала. Медленно, но неотвратимо, охваченная сильным волнением, она приближалась к каменной стенке, не отводя глаз от громоздкого темного предмета, застрявшего в бетонных лапах волнореза.
И поверь мне, этот негодяй больше не сможет причинить тебе вреда! Ты меня поняла? вновь прорвался через шум прибоя голос Клеменса из мобильника.
Он мертв! воскликнула Линда.
Давай не по телефону! немедленно отреагировал Клеменс, услышавший ее голос, но не понявший, что сестра разговаривает вовсе не с ним.
Линда сделала шаг назад, сдерживая подступившую к горлу тошноту, и хотела было броситься прочь от этого страшного места, но вид открывшегося ей зрелища буквально сковал ее тело.
«Мне никогда не нарисовать такой прекрасной картины», подумала она, совсем позабыв про мобильник, который выпал из ее рук.
Позднее Линде стало стыдно за посетившие ее в тот момент мысли, но первое, что пришло в голову художнице, когда она увидела искаженное гримасой лицо мертвеца, было понимание: ей никогда не удастся так великолепно изобразить на бумаге облик смерти, каковой она предстала перед ней в тот момент.
Потом Линда разрыдалась возможно, сказался шок от пережитого, но, скорее всего, причиной тому явилось осознание, что труп, застрявший в волнорезе, Даниэлю Гаагу не принадлежал! Это она поняла с первого взгляда.
Глава 4
День спустя. Берлин
«Сейчас мне точно морду набьют» именно такая мысль возникла у Пауля Херцфельда.
Профессор замедлил шаг и подумал, не стоит ли ему перейти на другую сторону улицы. Всего несколько метров отделяли его от обнесенного лесами многоквартирного жилого дома и крытого перехода на тротуаре, защищавшего пешеходов возле стройки из соображений безопасности.
У входа в этот переход Пауля поджидала группа крепких мужчин. Их было четверо один внушительнее другого. На лице одного из крепышей с кувалдой в руках играла улыбка, не предвещавшая ничего хорошего.
«Проклятье! подумал Херцфельд. Почему они вообще вышли сегодня на работу?»
Он никак не ожидал, что в такую погоду кто-либо отважится послать рабочих на строительные леса. Ведь даже в Антарктике были более уютные места, чем Берлин в феврале мало солнца, зато так много снега, что складывалось впечатление, будто на строительных рынках закончились лопаты для его уборки. К тому же синоптики предсказывали настоящую бурю.
«Как могло произойти, что эти идиоты снова оказались на стройке? Да еще так рано?» вновь удивился Пауль.
Солнце еще не взошло, как это часто бывало по утрам, когда Херцфельд спешил на работу. За те четыре года, в течение которых он работал ведущим судмедэкспертом Федерального ведомства уголовной полиции Германии, Херцфельд ни разу не появился в зале по вскрытию трупов позже времени начала работы. И все же необходимость столь раннего прихода на службу, несмотря на то что первое утреннее совещание проходило в половине восьмого, его сильно раздражало. Ведь теперь он был одинок и мог бы после развода с женой еще глубже окунуться в ночную жизнь Берлина.
«Как будто трупы не могут подождать!» частенько думал он, выпивая на ходу свой утренний кофе, торопясь к метро.
В то же время ему было ясно, что ненормированную нагрузку, характерную для сотрудников Федерального ведомства уголовной полиции, могли выдержать только люди, привыкшие рано вставать. В тот день, например, Херцфельду предстояло вскрыть шесть трупов. Мир все больше захлестывало насилие. Чтобы убедиться в этом, не стоило становиться руководителем спецподразделения «экстремальных преступлений», специального отдела, который привлекался для судебно-медицинских экспертиз особо жестоких убийств. Достаточно было бросить беглый взгляд на газету.