Витрины «Французского книжного» были занавешены целлофаном, предохранявшим их от брызг краски, и маляры уже клали последние мазки. Антуан нервно взглянул на часы и повернулся к своему сотруднику:
К вечеру они точно не закончат!
В магазин зашла Софи.
Я загляну попозже, чтобы поставить букет; цветы краску не любят.
Судя по тому, как продвигается дело, можешь заглянуть завтра, заметил Антуан.
Софи подошла к нему.
Он обалдеет от радости. И ничего страшного, если где-то останутся стремянка и пара банок шпаклевки.
Нет, нужно все довести до конца, только тогда будет красиво.
Зануда! Ладно, сейчас закрою магазин и приду помогать. В котором часу он приедет?
Понятия не имею. Ты ж его знаешь, он уже четыре раза менял билеты.
Устроившись на заднем сиденье такси, с чемоданом в ногах и свертком под мышкой, Матиас безуспешно пытался понять, о чем толкует шофер. Из вежливости он отвечал наугад то «да», то «нет», пытаясь определить правильность ответа по взгляду водителя в зеркальце. Пускаясь в путь, он записал адрес конечного пункта на обратной стороне железнодорожного билета и вот теперь вручил все сведения этому человеку, внушавшему полное доверие. Однако языковой барьер преодолевать становилось все труднее, а расположенный не с той стороны руль сбивал с толку.
Солнце пробивалось сквозь облака, и его лучи отражались в Темзе, превращая ее волны в длинную серебристую ленту. Переезжая через Вестминстерский мост, Матиас заметил на другом берегу очертания аббатства. На тротуаре молодая женщина, прислонившись к парапету, наговаривала текст, глядя в камеру.
Более четырехсот тысяч наших соотечественников пересекли Ла-Манш, чтобы обосноваться в Англии.
Такси миновало журналистку и устремилось в самое сердце города.
Стоя за прилавком, пожилой английский господин складывал листы бумаги в старую кожаную папку, покрывшуюся за долгие годы верной службы мелкими трещинками. Он огляделся вокруг, глубоко вздохнул и вернулся к своему занятию. Незаметным движением включил механизм, открывающий кассовый аппарат, и прислушался к тонкому перезвону маленьких колокольчиков, звучавших, когда выщелкивалась коробочка с деньгами.
Господи, как мне будет не хватать этого звука, произнес он.
Его рука скользнула под старинный агрегат, высвобождая пружину, которая удерживала ящик-кассу. Он поставил ящик на табурет рядом с собой. Наклонился, чтобы достать из углубления маленькую книжку в алой выцветшей обложке. Имя автора было Г. Вудхауз. Пожилой английский господин, известный как Джон Гловер, поднес книгу к лицу, вдохнул запах и крепко прижал ее к себе. Перелистал несколько страниц с осторожностью, граничащей с нежностью. Потом пристроил книгу на видное место на единственном стеллаже, не завешенном целлофаном, и вернулся к себе за прилавок. Закрыл кожаную папку и стал ждать, скрестив руки на груди.
Все хорошо, господин Гловер? спросил Антуан, поглядывая на часы.
Требовать лучшего было бы нахальством, отвечал старый книготорговец.
Он скоро будет.
Когда в моем возрасте откладывается неизбежная встреча это доброе известие, сдержанно заметил Гловер.
У тротуара остановилось такси. Дверь книжного магазина распахнулась, и Матиас бросился в объятия друга. Антуан кашлянул и глазами указал на пожилого господина, который ожидал в глубине магазина, шагах в десяти от них.
Ага, теперь я вижу, какой смысл ты вкладываешь в слово «маленький», прошептал Матиас, оглядываясь вокруг.
Старый книготорговец выпрямился и протянул Матиасу руку.
Господин Попино, полагаю? произнес он на почти безупречном французском.
Зовите меня Матиас.
Очень рад видеть вас здесь, господин Попино. Возможно, поначалу вам будет немного сложно во всем разобраться, помещение кажется тесноватым, но душа этого магазинчика необъятна.
Господин Гловер, меня зовут вовсе не Попино.
Джон Гловер протянул Матиасу старую папку и раскрыл ее.
В центральном отделении вы найдете все документы, подписанные нотариусом. Осторожней с молнией, после своего семидесятилетнего юбилея она сделалась на удивление капризной.
Матиас принял папку и поблагодарил хозяина.
Господин Попино, могу ли я попросить вас об одном одолжении, совсем незначительном, но мне оно доставило бы огромную радость?
С удовольствием, господин Гловер, замявшись, ответил Матиас, но, извините за настойчивость, моя фамилия не Попино.
Как вам будет угодно, приветливо отозвался книготорговец. Не могли бы вы спросить меня, вдруг, по какому-то невероятному стечению обстоятельств, на моих полках найдется экземпляр книги «Этот неподражаемый Дживс!».
Матиас повернулся к Антуану, пытаясь обнаружить в глазах друга хоть тень объяснения. Антуан только пожал плечами. Матиас кашлянул и с самым серьезным видом обратился к Джону Гловеру:
Господин Гловер, скажите, не найдется ли у вас по какому-то невероятному стечению обстоятельств книги под названием «Этот неподражаемый Дживс!»?
Книготорговец решительным шагом направился к единственному открытому стеллажу, взял единственную лежащую там книгу и гордо протянул ее Матиасу:
Как видите, цена, указанная на обложке, составляет полкроны. Увы, на сегодняшний день эта монета вышла из обращения, и, дабы мы могли провести нашу коммерческую операцию так, как это принято между джентльменами, я подсчитал, что сумма в пятьдесят центов на сегодняшний день идеально соответствует исходной, разумеется, если вы не имеете ничего против!